Захватчица

О нет, она не пойдёт никого завоёвывать и ничего доказывать. Дел у неё других нет, можно подумать. И мстить тоже не будет. Не станет насылать чесотку и подбрасывать жуков в штаны. В двадцать лет бы так и сделала, потому что нельзя так с ней, распрекрасной. А в тридцать один – не будет.

Ещё был бы просто мужик, а то командир – Тея видела, что на нём и его спокойной уверенности здесь очень многое держится. Прямо вот очень-очень многое. И если он будет вместо своих повседневных дел бороться с магической чесоткой или ещё какой другой хренью – лучше не представлять, короче, что тут будет. Не помрём, ясен перец, но и не порадуемся.

Но… но… он же такой клёвый…

Тея попыталась разложить на составляющие это своё внезапное «такой клёвый» - а что оно вообще имеет под собой? Ну чем он круче любого другого мужика здесь или в Легионе?

Так, здесь круче по определению. И не только потому, что командир, а ещё и потому, что правда знает-умеет больше всех, и маг самый крутой из здешних. Круче ли кого-то из них троих – Тея не думала, и думать не хотела. Но судя по тому, как и что он делал на тренировках и в бою – до фига он может. Когда она только ртом воздух хватала от боли в отдачу, он был спокоен, как танк, и просто делал всё, что нужно, а ему, наверное, тоже пришлось несладко. Он всегда знает ответ на любой вопрос по базе, ну или знает, у кого спросить, что тоже хорошо. Он лично пинает, если кто косячит, но и лично тащит спать, если ты упал от усталости неподалёку от него, и лично кормит, если у тебя нет сил поесть. И не только с Теей такое было, она видела – с другими тоже. И он прямо так и сказал начальству, когда то приезжало на переговоры – это мои люди, я про них всё знаю, и если где что не так – то с меня и спрашивайте, а с ними я потом сам разберусь.

И разбирался – Тейкина рука ещё хранила воспоминание о мозоли, которую она заработала на чистке овощей после памятного эпизода со штанами. Ну не умеет она чистить овощи, извиняйте. Ей обычно это без надобности.

И это он с ней ещё по-доброму обошёлся, кому-то, говорят, за крупный косяк рожу чистил собственноручно и без свидетелей. Но слухами же земля полнится, особенно – про начальников. Про Жанно тоже всякое рассказывают, и не всегда правду.

Ох, может и лучше, что он её бортанул, потому что здесь все на виду, и ничего не скроешь?

Но как же обидно-то, правда ведь? Ну, мог бы как-нибудь иначе сказать, да?

Слёзы снова потекли сами, и наверное, Тея долго бы ещё хлюпала носом, если бы из-за домика медпункта не принесло Рыжего.

Рыжего звали Годфри. У него не было родителей – только дядья, братья матери. Его хотелось усыновить – эту лохматую рыжую башку. После нескольких лет совсем другой эпизодической связи, ага. Впрочем, Тея знала, с кем он сейчас перезванивается или переписывается, а то и магической связью общается, и ничего плохого для Рыжего в этой девочке она не видела.

- Тейка, ты чего? Мы тебя обыскались!

А если бы пролезла в домик и постель командира, тоже обыскались бы и нашли? Блин!

Он что, был кругом прав?

- Ну куда б я с базы делась, сам подумай, - ворчливо отозвалась Тея.

- А чего ревёшь? Кто обидел? Ты только скажи, я вломлю.

Ох, да, вломишь ты, конечно. Тебе и знать-то о таком не нужно, вот совсем.

Почему же Гора – её командир?

А зацепил бы он её, не будучи командиром, или нет?

Всё пройдёт, пройдёт-пройдёт-пройдёт. Обязательно. Нужно только посильнее себя загрузить. И ходить во все рейды, Гора нечасто их возглавляет. Чаще Адриано, капитан Гвиччарди. Эх, жаль, нельзя сейчас свинтить отсюда на другой край земли, но тут уж как вышло. Срываться с задания без разрешения начальства – за такое можно очень сильно схлопотать, и Тее это незачем. Пока Жанно не разрешит им троим вернуться – будут здесь. И будут делать всё, что здесь делать положено.

Тея нашла в кармане салфетку, высморкалась и протёрла лицо, чтоб не сверкать зарёванными глазами. Взялась за Рыжего и поднялась на ноги. Он обнял её и гладил по голове – ему несложно, он её существенно выше.

- Тей, ты чего вообще? Я могу помочь? Если не вломить, то что другое сделать?

Ну да, бедняга Рыжий офигел – ведь Пуля никогда не плачет, она смеётся над всеми бедами, и над своими – в первую очередь. А не выходит смеяться – тогда ругается нехорошо.

Но сегодня не выходило ни смеяться, ни ругаться. Тея оперлась на плечо Рыжего и вместе с ним поковыляла на остывших ногах спать.

7. Музей