Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа

Во время этих обвинений и вердиктов я грустила из-за двух больших потерь. Дружбы с Лорен. Мы были близки двенадцать лет, и мне было трудно видеть, как ее использовали Кит и собственная мать для достижения своих целей. Лорен хороший человек. Она и ее мать якобы обе были любовницами Кита, и, если это правда, не представляю, как это повлияло на нее. Я только знаю, что мне больно, потому что она не смогла взять телефон, позвонить и сказать: «Мне так жаль, что я врала тебе по поводу DOS». Она попыталась меня выставить преступницей перед верными последователями, оставшимися в сообществе. Знаю, что по большей части это из-за тренингов в NXIVM: Кита нужно защищать прежде всего. Под присягой она признала, что врала

мне, как и другим, чтобы заслужить одобрение Кита. Теперь все понятно.

За эти годы я потеряла себя. Моя личность настолько слилась с сообществом, а все связи обрубили так жестоко и внезапно после того, как я наконец сложила все воедино и очнулась… Помогая другим обрести силу, я также пытаюсь снова найти себя и вернуть свою личность и собственный голос, вытащить их, находясь в новом, уязвимом, но искреннем состоянии. Моя настоящая сила заключается в самой себе, человеке, который может делать ошибки, приносить извинения и продолжать развиваться.

Заключение. Исцеление

Ванкувер

Принять тот факт, что я, не зная того, стала частью обмана криминальной организации, очень сложно. Узнав, что Кит социопат, я много месяцев не могла спать. Есть. Я сбросила тонну веса. Очень нервничала. Поняла, что как ни пыталась дышать и наполнять легкие кислородом, не могла вздохнуть. Паника была… ну… интуитивной.

Я снова принимала таблетки, чтобы спать по ночам. Поставила дополнительные замки в доме, как в отелях. Выставляла в соцсетях материал, только когда уже покинула то место, на тот случай, если Кит захочет выследить меня. Вот каким был уровень моей паранойи, потому что я считала, что он может заставить замолчать женщину, если захочет этого. Я понимаю, что плохо так го-

ворить, но я не сомневаюсь, что Кит социопат и заслуживает навечно оставаться за решеткой.

Совсем недавно впервые за год я встретилась за обедом с подругой в Ванкувере, которая участвовала в программе «Этос». Она страдала от заболевания, но уклончиво говорила о нем, потому что считала, что я стану осуждать ее. Я взяла ее за руку.

– Все нормально, можешь рассказать мне, – сказала я. – Ты не плохая и не сделала ничего не правильного.

– Нам было трудно признать это, но нас учили верить, что только наш выбор приводит к болезни, что заболевание – паразитический метод поиска внимания. Потому что в NXIVM нет жертв. Повреждения и болезни были, как нам внушали, проявлением какого-то дефекта. Покинув NXIVM, я пытаюсь быть мягче и реже осуждать себя, когда чувствую себя нехорошо, когда совершаю ошибку или когда что-то идет не так гладко. Да, с агрессивными инструментами, техниками и практиками NXIVM я ощущала больший контроль, но система рангов и общая структура в целом привели к невероятному безумию в моей жизни, невероятному нарушению гармонии в моих отношениях. Так жить я больше не хочу.

«Я очень рада, что его поймали», – сказала я Ниппи сразу после ареста Кита.

– Теперь мы можем жить нормальной жизнью, – ответил Ниппи. – Просто отправиться

в поход или отвести ребенка в парк. Мы можем быть семьей. Это все, чего я хочу.

Я начала плакать. Слова моего мужа помогли мне наконец почувствовать, что я слезла с крючка. Мне не нужно продолжать усердствовать, продвигаться вперед, расти или пытаться быть выше и развитее. Мы просто можем прожить свою жизнь. С самого дня нашей свадьбы только этого я и хотела.

– Видишь? – сказал он. – Теперь ты «счастлива». – Его игриво саркастический тон напомнил о нашем времени в ПУР. Тогда коллега или коуч утверждал, что, когда мои слова «будут соответствовать делам», мой недостаток уйдет.

– Нет, Ниппи, – сказала я. – Это просто счастье, и это нормально.

Этот разговор был одной из многих «интеграций пост-ПУР», как мне нравится называть их, когда программа начала отпускать меня. Я прямо тогда осознала, что именно по этой причине столько приверженных пурианцев Олбани казались такими несчастными – Кит запрограммировал нас верить, что счастье или любое хорошее ощущение – на самом деле зло. А теперь я собиралась прожить свою жизнь и найти настоящее счастье и не чувствовать себя плохо, не испытывать за это вину. Я учусь проживать ежедневные ситуации, не думаю об эмоциях и понимаю, что ни один человек – ни Кит Раньер, ни я – не знает, не может сделать все и не может быть всем.

#Я больше никого не ставлю на пьедестал. Никто не может оценить мою значимость.