Заклятая дружба

«Будучи арестован 22-го мая, прибыв в Москву 24-го, впервые был допрошен 25-го и сегодня 26-го мая заявляю, что признаю наличие антисоветского военно-троцкистского заговора и то, что я был во главе его. Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все касающееся заговора, не утаивая никого из его участников и ни одного факта и документа. Основание заговора относится к 1932-ому г. М. Тухачевский» [325].

Из заключения эксперта-почерковеда: «В заявлении от 26 мая 1937 г…. наблюдаются признаки необычного выполнения» [326]. Тухачевского провели через «конвейер» – круглосуточные вызовы на допросы, перемежающиеся очными ставками. Результаты предсказуемы. Ниже цитируется один из «конвейерных» протоколов допросов Тухачевского от 26 мая 1937 г.

«Вопрос: Вы обвиняетесь в том, что возглавляли антисоветский военнотроцкистский заговор. Признаете ли себя виновным?

Ответ:…Я возглавлял контрреволюционный военный заговор, в чем полностью признаю себя виновным. Целью заговора являлось свержение существующей власти вооруженным путем и реставрация капитализма…..Наша антисоветская военная организация в армии была связана с троцкистско-зиновьевским центром и правыми заговорщиками и в своих планах намечала захват власти путем совершения так называемого дворцового переворота, то есть захвата правительства и ЦК ВКП(б) в Кремле или же путем искусственного создания поражения на фронтах во время войны, чем вызвать замешательство в стране и поднять вооруженное восстание… Я считаю, что Троцкий мог знать… что я возглавляю антисоветский военный заговор… Сообщаю следствию, что в 1935 г. Путна привез мне записку от Седова (приемный сын Троцкого. – Ю. К.), в которой говорилось о том, что Троцкий считает очень желательным установление мною более близкой связи с троцкистскими командирскими кадрами. Я через Путна устно ответил согласием, записку же Седова я сжег» [327].

В этом документе прослеживаются попытки следствия мотивировать – на всякий случай, хотя объяснений не требуется, – отсутствие вещественных доказательств и улик: согласие передано устно, якобы существовавшая записка сожжена. Круглосуточный конвейер допросов для подследственных продолжался. Каждый день они подписывали бездоказательные признания собственной вины и вины лиц, названных следователями, параллельно признаваясь во «вчерашней» неискренности. Из протокола допроса Тухачевского М. И. от 27 мая 1937 г.: