Заклятая невеста (СИ)

— Значит, на королевскую кровь эта клятва не распространяется, — заметила я, отдернув руку от перил, которые неожиданно ожили и задвигались, как змеи.

— Нет.

Очень удобно. Чтобы заговор сплести, например. Хотя при условии, что все давали клятву настоящему правителю… Нет, здесь наверняка есть какая-то лазейка. Не может не быть.

— Значит, у вас не бывает переворотов?

— Ты слишком любопытна, смертная.

— Я просто размышляю, к чему готовиться. Насколько я понимаю, мне предстоит стать вашей королевой.

Женщина метнула в мою сторону насмешливый взгляд.

— Есть что-то, чего я не знаю?

— Кузену нужен от тебя ребенок, — по губам ее зазмеилась улыбка, и перила под тонкими унизанными кольцами пальцами снова пришли в опасное движение. — Куда он тебя сошлет после его рождения, известно только Тьме.

9

Сейчас я буду кричать, подумалось мне.

«Выдержка — главное достоинство настоящей леди, — так говорила матушка. — В любой ситуации, что бы ни случилось, а особенно на людях вы должны проявлять выдержку, леди Лавиния».

Она так и называла меня «леди Лавиния», от первого до последнего дня, хотя ближе нее у меня человека не было. Брата и сестру я, разумеется, тоже безумно люблю, но с матушкой у меня была особая связь. Возможно, она возникла в момент моего рождения, та связь, что возникает между матерью и ее ребенком, и проносится сквозь долгие годы, но я бы сказала, что это было нечто магическое. Пусть даже матушка всячески отрицала проявление признаков магии в женщинах (а во мне особенно), пусть даже она отказалась от развития своего дара, но мы чувствовали друг друга, даже находясь на расстоянии. Такое было у Анри с Терезой, когда на их запястьях появились брачные браслеты, сотканные из магии.

Как бы там ни было, но сейчас я буду кричать.

— Что? — очень тихо поинтересовалась я.

— А ты думала, что ему понравились твои зеленые глаза, смертная? — насмешка в ее голосе сочилась ядом.

Спокойно, Лави, спокойно. Дыши. Глубоко дыши.

— Кстати, мы пришли, — рыжая толкнула дверь, и мы очутились в просторном, холодном зале. К холоду в этих стенах я уже привыкла, а вот видеть библиотеку без единой книги было непривычно.

Единственное, что здесь было привычного — столы и стулья, да еще уснувшие под высоченными сводами зала световые шары. Я узнала их по приглушенному мерцанию, которое они источали.

— Здесь ты не найдешь книг, — словно читая мои мысли, ехидно протянула элленари. — Книги тленны, как и все в вашем мире, и доверять им знания и секреты — чистейшей воды глупость.

— Лучше глупость, чем неприподъемный снобизм, — заметила я. — И как же мне может помочь это место?

— На самом деле не представляю, — она развела руками, глядя на меня снизу вверх. — Но ты просила привести тебя в библиотеку, и я выполнила твою просьбу. Теперь ты мне должна.

— Что?!

— Долг, смертная. Это значит, что когда придет время, я попрошу тебя об одолжении, и ты не сможешь мне отказать.

— Я ничего такого не говори…

— Ну как же? Я спросила тебя, проводить ли мне тебя в библиотеку, и ты сказала — в библиотеку.

Я сложила руки на груди.

— А если бы я сказала, что хочу вернуться к себе?

Она пожала плечами.

— Это ничего бы не изменило. Я же говорю, что в нашем мире слова обладают очень большой силой.

Ответить ей, что они могут сделать со своей силой (совершенно неподобающими для леди словами), я не успела. На моей ладони возникла изумрудная метка в форме цветка, пульсация которой несколько мгновений отдавалась мне в самое сердце, а затем погасла.

Что я там говорила про то, что с ней общаться приятнее?

— Раз уж мы здесь, объясню, как пользоваться библиотекой…

— За это меня наградят вторым долгом? — прищурившись, поинтересовалась я.

Элленари тоже прищурилась.

— А ты быстро учишься, смертная. Нет, то что делаю сейчас, абсолютно безвозмездно и не несет в себе никаких скрытых мотивов.

Отлично. Надо запомнить эти слова, и всякий раз, когда мне кто-то соберется помочь, заставлять проговаривать вслух. Четко и громко.

Какой кошмар!

— Это действительно хранилище знаний, — она обвела полутемный зал взглядом. — Наши предки тысячелетиями, сотнями тысяч лет приносили их сюда и оставляли в этих стенах.

— Каким образом?

— Слова, — она поднесла палец к губам. — Сильнейшая магия.

Не дожидаясь ответа, элленари произнесла:

— Аэльвэйн Лавиния, смертная, пришедшая в Аурихэйм по воле ныне правящего его аэльвэрства. Год пять тысяч семьсот девяносто первый.

Подхваченный магией ее голос скользнул по залу и на моих глазах впитался в стену, оставив после себя легкую иссиня-черную дымку.

— Чтобы узнать то, что ты хочешь, достаточно произнести это вслух, — элленари сделала паузу, а потом резко и сильно произнесла: — Аэльвэйн Лавиния.

По стене прошла легкая рябь, и в ту же секунду иссиня-черная дымка отделилась от стены, ответив ее же голосом.

— Аэльвэйн Лавиния, смертная, пришедшая в Аурихэйм по воле ныне правящего Его Аэльвэрства. Год пять тысяч семьсот девяносто первый.