Заклятие

Солнечный свет наконец проник в комнату. Бай Би проснулась и поглядела в мутное окно. Вечером она долго не могла уснуть и знала, что теперь у нее очень бледное лицо. Бай Би погрузила пальцы в волосы, пряди волос мягко скользили по ним.

Через час она умылась, уселась перед окном, расставила мольберт и приготовила палитру. Бай Би зарабатывала, продавая картины галерее. У нее не было амбиций стать художницей, хотя в детстве отец возлагал на это большие надежды. Она хотела стать хорошей рисовальщицей. Рисовальщик — это ремесленник, а, по ее понятиям быть ремесленником гораздо лучше, чем мастером.

В тиши и без шумихи трудится ремесленник, его произведения видят многие люди, на его долю выпадает только радость труда, и нет другого тяжкого бремени. Ей нравилась сама идея ремесленничества.

Конечно, выставленные вдоль улиц картины уличных галерей стоят недорого.

…Бывало, какой-нибудь нувориш отваливал за такую картину тысячи. Это не волновало Бай Би, она нуждалась только в регулярной выплате гонорара. Она точно в срок представляла картины, а прочее ее мало беспокоило.

Что бы такое нарисовать сегодня?

Ей захотелось изобразить Лобнор. Она нанесла карандашом на бумагу общий абрис. Только успела нанести линию горизонта, как позвонили в дверь. Бай Би отложила карандаш и пошла к дверям, уверенная, что опять пришла Сяо Сэ. Но, открыв дверь, увидела перед собой на пороге мужчину, замеченного вчера на улице, но незнакомого ей.

Она знала это лицо, но не знала человека, потому что с первого взгляда поняла, что этот мужчина — не ее Цзян Хэ. Ее Цзян Хэ уже обратился в прах и глубоко захоронен в земле, он никогда не сможет снова появиться перед ней.

Пусть даже это лицо кажется необыкновенно знакомым, его взгляд совершенно чужой. Вчера утром этот мужчина стоял у входа в Институт археологии на той стороне улицы и глядел на нее. Да, она помнила взгляд этого человека, но еще помнила поговорку: «знакомое лицо — самая опасная ловушка».

Поэтому она открыла дверь на цепочку и осторожно спросила:

— Кто вы?

Мужчина вынул удостоверение. Документ был на имя Е Сяо, а ведомство — городское управление общественной безопасности. Бай Би кивнула и впустила его, вежливо извинившись:

— Простите, я не знала, что вы офицер полиции.

Е Сяо опять посмотрел на нее своим странным взглядом:

— Ничего, на службе я всегда в гражданской одежде. Вы и есть Бай Би?

— Да.

Бай Би старалась избегать его взгляда, не очень желая видеть лицо с такими знакомыми чертами.

— Меня зовут Е Сяо, я веду дело Цзян Хэ.

Он прошел в комнату и, заметив, что в комнате разложена бумага и краски, осведомился:

— Позвольте спросить, вы художница?

Бай Би ответила скромно:

— Нет. Только рисую для галереи картины на продажу, так что меня художницей не назовешь.

— Ну а что вы рисуете?

— Да так, ничего.

Она принялась убирать бумагу и краски. Е Сяо стоял рядом и смотрел на нее. Это ее стесняло, она даже перепачкала красками с палитры руки.

— Извините, пойду руки вымыть.

Бай Би ушла в душевую. Е Сяо продолжал стоять в комнате, разглядывая убранство и украшения, было слышно бульканье воды из крана в душевой.

Он обратил внимание на картину на стене и стал ее подробно рассматривать, почувствовав в ней некую странность. Он тоже учился живописи — еще до Университета общественной безопасности, мечтал тогда поступить в художественный институт, но провалился.

Шум воды в душевой стих, и Бай Би вышла. Е Сяо заметил, что она возбуждена и беспокойна. Конечно, ничего странного: многие люди становятся такими при полицейском допросе.

Е Сяо начал разговор:

— Я слышал, что вы и Цзян Хэ собирались в следующем месяце пожениться?

— Да.

Е Сяо сам почувствовал, что его взгляд чрезмерно настойчив и нервирует Бай Би, поэтому заметно смягчил взгляд и голос:

— В деле записано, что вы сообщили в полицию: в тот вечер, когда с Цзян Хэ случилась беда, вам кто-то звонил. Позднее было установлено, что звонили действительно из комнаты, где с Цзян Хэ случилась беда.

— Я сама давно догадалась.

— Ну ваши отношения с Цзян Хэ были настолько хороши, что это неудивительно. Скоро собирались вступить в брак. Сердце сердцу весть подает — это совершенно нормально. Нельзя ли поговорить о Цзян Хэ как о человеке?

Бай Би осталась бесстрастной:

— Ничего особенного в нем не было. Вы должны были давно все выяснить.

— Бай Би, не надо бояться, я пришел выяснить некоторые вопросы, от вас требуется только рассказать мне то, что вы знаете, и достаточно.

Е Сяо изо всех сил старался говорить ласково.

— Он никогда не умел делить горе с другими людьми, не мог иметь опасных для общества связей. У него не было никаких вредных привычек, и он обладал великолепным здоровьем. Может быть, одному небу известно, как с ним случилась беда.

— Небу известно? — не без удивления повторил Е Сяо.

— Расскажите мне, в конце концов, как умер Цзян Хэ?

— Если бы я знал, то не пришел бы к вам сегодня. Ничего конкретного я сейчас вам сказать не могу.