Заклятие даоса

Прошло довольно много времени, прежде чем Сун пришел в себя. «Кто утащил мои вещи? — подумал он. — Что за человек? — гадал он, и вдруг его осенило: — А не в мясе ли все дело, уж очень оно было странное. Не иначе — в него подмешали зелья!»

Охая и стеная, Сун побрел к перевозу и кликнул лодку. Мысль о незнакомце не давала ему покоя. Только где его искать?..

Сун почувствовал голод. По счастливой случайности вблизи оказался деревенский трактир.

Дощатые двери полуприкрыты,
Занавешен пологом вход.
Может быть, здесь обитает Сянжу[187]

 —     моет посуду в пору невзгод?
Но кто же в кухарке у очага
     сходство с Вэньцзюнь[188] найдет?
Знаки начертаны на стене —
Их написал деревенский учитель,
     кисть омочив в вине.
Лежит накидка — какое старье!
Парень-пьянчужка решил продать
     другому пьянчужке ее.
Бутыли грязные с кислым винцом
     стоят у лежанки в ряд,
Изображения пьяных святых[189]
     на пыльных стенах висит.

Сун решил выпить, чтобы хоть немного развеять тоску. Хозяин поставил перед ним бутыль с вином. Опрокинув одну-две чарки, Сун потянулся было к третьей, как вдруг заметил женщину, которая появилась в дверях.

Блестящие волосы, бело лицо,
Белоснежные зубы, ротик пунцов.
Челка густая до самых бровей,
Цветастое длинное платье на ней.
Бутоны душистые в волосах —
     один другого красней.
Видно, довольна чем-то она —
     улыбается во весь рот.
Не знатная дама — «красотка с бутылью»
     прозвание ей подойдет.

Молодая женщина, поздоровавшись с гостем, хлопнула в ладоши и запела. Приглядевшись повнимательнее, Сун нашел в ее лице что-то знакомое.

«Не иначе певичка, одна из тех, кто, как говорится, вытирает столы», — подумал он и подозвал женщину.

Женщина подошла и села рядом. Сун велел хозяину принести ей вина. Красотка выпила. Недолго думая Сун облапил красавицу, стал пощупывать ее, да похлопывать, а рука устремилась за пазуху.

— Эй, девка! — вскрикнул он изумленно. — А где же твои груди? — Сун поспешно полез под юбку, и его рука наткнулась на что-то бугристое и свисающее. — Ах ты, тварь! Отвечай, кто ты есть?

Почтительно сложив руки на груди, певичка проговорила:

— Ах, учитель! Я не та, что «вытирает столы», и не та, что «подпирает старцев». Я — всего-навсего твой ученик Чжао Чжэн из Пинцзяна.

— Паскудник! — взорвался Сун. — Хребет тебе надо переломать. Заставил учителя щупать!.. А тот уездный чиновник! Видно, тоже ты был?

— Точно так!

— А мой узел? Где он?

— Он здесь, учитель, сейчас принесу! — Чжао кликнул хозяина, и тот принес узел в комнату.

— Как же ты ухитрился?

— Я сидел в чайной неподалеку от постоялого двора, когда увидел слугу, который нес мясо. Я его подозвал и велел показать, что он купил, а потом послал его за своими покупками. Пока он ходил, я сунул в мясо одно снадобье, слуга ничего не заметил и передал покупку тебе. Потом, переодевшись чиновником, я пошел следом за тобой. Когда ты проглотил мое зелье и упал без сознания, я взял узел и прямехонько сюда… И вот жду тебя здесь.

— Мастер что надо! — похвалил Сун. — Вот теперь ты вполне можешь идти в столицу.

Расплатившись, они вышли из питейного заведения. На пустыре Чжао Чжэн освободился от украшений, вымыл лицо в ручье и, переодевшись в обычное платье, повязал голову синим шелковым платком.

— Если ты собрался в столицу, я тебе дам письмецо к моему ученику, — сказал Сун. — Он живет на берегу Бяньхэ и торгует маньтоу с начинкой… из человечьего мяса. Его зовут Хоу Син. В семье он второй, поэтому его кличут Второй Хоу.

— Премного благодарен! — ответствовал Чжао.

Они подошли к чайной. Четвертый Сун передал ученику письмо, которое здесь же и написал, и они, простившись, разошлись. Сун остался в Мосяне, а Чжао отправился в путь и вечером остановился на ночлег на каком-то постоялом дворе.