Заклятие древних маори

Тут Дайкон невольно припомнил вспышки Гаунта — унять разбушевавшегося актёра тоже было невозможно.

Спор вспыхнул с новой силой. Из столовой выскочила насмерть перепуганная миссис Клэр.

— О, мистер Белл, — залопотала она, — теперь-то в чём дело?

Она ухватила его за локоть своей пухлой мозолистой рукой.

— Это Руа, да?

— Они что-то не поделили из-за топора его предков, — пробормотал Дайкон. — Старик обиделся на Уэбли, который не отдаёт ему реликвию.

— О Боже! Все из-за их глупых суеверий. Порой у меня самой просто руки опускаются. А ведь Руа ещё далеко не самый безнадёжный.

В этот миг не самый безнадёжный старик пулей вылетел из кабинета, оглушительно ревя, как разгневанный лев, и воинственно потрясая над головой спасённым топором. По пятам за ним следовали Уэбли и полковник. Фолс чуть поотстал.

— Он погубит отпечатки! — завопил Уэбли, брызгая слюной. — Этого нельзя допустить! Остановите его!

Руа слепо нёсся по веранде. Миссис Клэр шагнула ему навстречу, преградив дорогу. Старик остановился как вкопанный. Руа тяжело дышал, глаза лихорадочно блестели. Дважды топнув ногой, он потряс топором и выкрикнул:

— Это возмутительно! Какое святотатство!

— Послушайте, Руа, — попыталась урезонить его миссис Клэр, — ну чего вы кипятитесь по пустякам? Потом, разве можно себя так вести в чужом доме? Мне стыдно за вас.

Тем временем Уэбли осторожно, едва ли не на цыпочках, подкрался сзади. Старик подался в сторону.

— Я повинуюсь голосу моих богов, — провозгласил Руа. — Этот человек ограбил могилу моего предка. На него обрушился гнев Тане. Спи спокойно, великий Реви, ты отомщён!

Дайкон вдруг подумал, что эти напыщенные слова на языке маори звучали бы куда лучше. Миссис Клэр, похоже, была того же мнения. Уперев руки в бока, она обрушила на старика град упрёков. Бедный Руа только беспомощно закатывал глаза, не зная, то ли бежать со всех ног, то ли с достоинством возвратить добычу Уэбли.

В это мгновение на веранду вышла Хойя — у девушки, похоже, вошло в привычку появляться в самый разгар полукомических-полутрагических сцен, ставших в Ваи-ата-тапу едва ли не повседневными. Заметив прадедушку с топором в руках, она приостановилась. В тот же миг из-за угла дома показался Саймон, а из столовой на веранду вышла Барбара с подносом в руках. За ней высился доктор Акрингтон. Близоруко сощурившись, он пригляделся к действующим лицам и, решив, что тут уж без него точно не обойдётся, в свою очередь, прихрамывая, выбрался на веранду. Почти сразу же Дайкон услышал, как послышались шаги в комнате Гаунта. Как будто все персонажи любительского спектакля вышли на сцену в кульминационный момент.

Хойя заметно побледнела. Старик устремил на неё затравленный взгляд.

— Хаере маи, — сказал он. — Подойди ко мне.

Девушка робко приблизилась. Руа заговорил было с ней на родном языке, но быстро спохватился.

— Я совсем забыл, что ты меня не понимаешь. Совсем позабыли все язык великого Тане. Тем хуже для тебя. Пусть твой позор станет известен всем пакеха.

Он обвёл взглядом присутствующих и сказал:

— Много лун тому назад, чувствуя приближение встречи с моими праотцами, я беседовал с моим старшим внуком, который сражается сейчас в рядах нашей армии. Я доверил ему секрет захоронения нашего священного оружия, секрет, который был известен только арики, первенцу в каждом поколении моей семьи, и передавался из уст в уста. Оказалось, что за кустом мануки, под тенью которого мы сидели, дремала эта девчонка. Я увидел её уже после ухода внука. Она сказала, что не поняла, о чём мы говорили, ведь речи велись на языке маори. А теперь посмотрите на неё и сами увидите: она меня обманула!

Руа шагнул к внучке. Хойя, охнув, отшатнулась и вжалась в стену.

— Кому ты выдала великую тайну захоронения священного топора Реви, несчастная? Отвечай! Кому?

Хойя испуганно прикрыла лицо, но уже в следующую минуту её рука взлетела в воздух и указала на… Эру Саула.

III

У Дайкона потемнело в глазах. Затем он постепенно различил силуэты Хойи и Эру, тогда как остальные пребывали как бы в полумраке.

Эру смотрел на старика странным взглядом, в котором одновременно читались страх и вызов. Дайкон словно нутром ощущал, как борются в полукровке два начала: европейское и туземное. И всё-таки древняя кровь маори одержала верх. Поотпиравшись, он в конце концов признался.

— Я его не трогал. Я его не брал. Я вообще впервые его вижу.

— Но ты знал, где он спрятан. Хойя, ответь мне: ты рассказала ему о месте захоронения?

Хойя кивнула и тут же разрыдалась. Эру метнул на неё свирепый взгляд.

— Значит, ты, Эру, выкопал его и продал Квестингу?

— Нет! Я даже не знал, что топор у него! Мы с ним даже не разговаривали.

— Хойя, это ты рассказала Квестингу?

— Нет! Нет! Клянусь! Я только Эру сказала. Очень давно, ещё когда мы с ним вместе гуляли. Больше никому. Это он во всем виноват!

— Знал бы я, что топор достанется этому ублюдку, — заговорил Эру с неожиданным ожесточением, — я бы в жизни ему не рассказал. И как это я сразу не догадался! Но почему он сам-то не признался, что отдаст его Квестингу?

— Кому ты рассказал, Эру? Отвечай мне.