Заклятие короля-колдуна

– Ну конечно, – подтвердил Джарлакс и спокойно отвел кинжал убийцы от головы жертвы, потом взял Энтрери за другую руку и мягко, но настойчиво заставил его отпустить волосы гоблина. Оттеснив его, он сам склонился над гоблином. – Ну, что ты на это скажешь?

Тот тупо смотрел на него.

– Как тебя зовут?

– Гулз.

– Гулз? Чудесное имя. Так что скажешь, Гулз? Хотелось бы тебе помогать моему другу и мне?

Выражение лица гоблина не изменилось.

– Работа у тебя будет несложная, – продолжил дроу. – Покажешь нам дорогу к страшилищам – ну, ты понял, всяким там твоим друзьям – и не мешайся под ногами. Мы будем встречаться каждый день, – он помолчал и огляделся, – вот на этом самом месте. По-моему, прекрасное место для бесед.

Похоже, гоблин начинал смутно сознавать, о чем его просят. Джарлакс бросил ему блестящую золотую монетку:

– Их у Гулза будет намного больше. Ну, как?

Гоблин долго глядел на монету, широко открыв глаза, потом перевёл взгляд на Джарлакса и кивнул.

– Вот и отлично, – сказал дроу.

Он сунул руку в мешочек на поясе, после чего поднес палец, испачканный чем-то бледно-голубым, похожим на мел, ко лбу гоблина.

Тот дернулся, но Джарлакс так выразительно поглядел на него, погрозив мечом, что гоблин застыл как истукан.

Дроу начал рисовать у него на лбу, что-то при этом приговаривая с важным видом, – любой ученик школы магии сразу понял бы, что он бормочет совершеннейшую абракадабру. И Энтрери, неплохо знавший язык дроу, тоже это понял.

Закончив, Джарлакс взял Гулза за подбородок и, заставив поглядеть себе в глаза, заговорил с ним на гоблинском языке, чтобы тот ничего не упустил.

– Я наложил на тебя заклятие. И если ты что-то слышал о моем народе – дроу, то поймешь, какое это ужасное заклятие. Действует оно просто, Гулз. Если ты останешься верен мне – нам, – то ничего с тобой не случится. Но если предашь – сбежишь или приведешь к западне, – заклятие начнет действовать. Твой мозг разжижится и медленно, очень медленно станет вытекать из уха. И все это время тебя будет мучить жгучая, страшная, невыносимая боль! Никакая рана не может причинить страданий, подобных этим. Ты будешь стонать, и плакать, и умолять о пощаде, но ничто тебе не поможет. И даже после смерти это заклятие будет терзать тебя, потому что его магическая сила положит тебя на алтарь Паучьей Королевы Ллос, страшной богини хаоса. Ты слышал о ней?

Гулза била такая сильная дрожь, что он с трудом помотал головой.

– А пауков знаешь? – спросил Джарлакс и пальцами свободной руки коснулся щеки гоблина. – Они ползают, – зловеще добавил он.

Бедняга Гулз содрогнулся.

– Они – орудия Ллос. Они станут кусать тебя, – и он больно ущипнул гоблина, – без конца. Они будут пожирать тебя вечно. И не будет спасения от их яда.

Он обернулся к Энтрери, а потом снова заглянул в глаза побелевшей от ужаса жертве:

– Ты меня понял, Гулз?

Гоблин так сильно затряс головой, что слышно было, как застучали его зубы.

– Будешь помогать нам – заработаешь золотые монеты, – продолжал дроу, бросив гоблину еще одну монету. Однако Гулз даже не шелохнулся, чтобы поймать ее, и золото упало на землю. – А предашь – познаешь вечные муки.

И Джарлакс отступил на шаг. Гоблин весь обмяк, но все же у него осталось достаточно соображения, чтобы нащупать в грязи и поднять вторую монету.

– Завтра, в это же время, – приказал дроу. – Думаешь?… – начал он на Общем языке, но не договорил и поглядел вверх, где на склоне послышался шум вновь начавшейся битвы.

Энтрери и Гулз тоже подняли удивленные взгляды. Ветер донес оттуда звуки рога, крики и вопли гоблинов и звон металла.

– Завтра! – напомнил Джарлакс Гулзу, ткнув в него пальцем. – А теперь убирайся, придурок!

Гулз бросился удирать на четвереньках, потом вскочил на ноги и припустил что было мочи.

– Думаешь, мы его еще увидим когда-нибудь? – спросил Энтрери.

– Меня это мало волнует.

– А как же уши?

– Может, ты и хочешь добиться славы, с боем добывая каждое ухо, дорогой мой друг, но я всегда предпочитаю более простой путь.

Энтрери собрался сказать что-то, но Джарлаке поднял руку, жестом приказывая молчать. Он показал на тропинку на склоне, поднявшись по которой можно было посмотреть, что творится вокруг.

– Вот это и называется – кошмар наяву, – объявил Энтрери, когда они с Джарлаксом, распластавшись на скале, увидели, что происходит внизу на небольшой каменистой поляне.

Гоблины мчались врассыпную, а между ними на боевых свиньях, одетых в панцири, носились хафлинги.

Всадники-коротышки размахивали кистенями, трубили в рога, метали дротики, направляя своих животных то в одну, то в другую сторону в гуще растерянно мечущихся гоблинов. Тем казалось, что хафлинги носятся в беспорядке, однако наемному убийце и дроу сверху видно было, что все передвижения коротышек превосходно рассчитаны, согласованы и подчинены одной цели.

– Дом Бэнр в Мензоберранзане иногда устраивает показательные парады своих солдат, чтобы продемонстрировать свою силу и сплоченность, – заметил Джарлакс. – Эти малыши организованы не хуже.