Заклятие на любовь (СИ)

– Пеппи, позволь Ди помочь, – принялась уговаривать меня Соломинка.

– Ладно уж…

Стоит ли терпеть боль и скрипеть зубами каждый раз, пошевелив рукой, когда исцеление так близко? Димитрий усадил меня на стул: ему, низкорослику, так сподручней.

– Блузку не расстегну! – прошипела я.

– Это и не нужно, Пеппи, тонкая ткань не помешает. Только не шевелись, на твое лечение уйдет чуть больше времени.

– Слушаюсь, дохтур! – фыркнула я.

Димитрий встал надо мной, положил одну ладонь на лопатку, другую на ключицу. Я почувствовала, как кожу словно покалывают сотни тоненьких иголочек, в месте ушиба разливается тепло и боль отступает.

Ди возвышался надо мной и сейчас, с этого ракурса, не выглядел таким уж коротышкой, наоборот, казалось, заслонил собой весь мир. Словно сейчас остались только я и он, и никого больше. Ди, будто настоящий целитель, изучающе меня рассматривал.

– Голова не кружится?

– Не-а…

Я смущенно заерзала под его пристальным взглядом. Глаза Димитрия были орехового, мягкого оттенка. Оказывается. Я ведь прежде не приглядывалась.

– Ой, – вырвалось у меня, так как тоненькие иголочки неожиданно превратились в ощутимые колючки.

– Прости, Пеппи, придется потерпеть… Мерзавец! – не сдержался Ди, вспомнив, кто стал причиной появления синяка.

Из-за вынужденной близости мне сделалась настолько неловко, что я принялась болтать всякую чушь, лишь бы разрядить обстановку.

– А чему ты удивляешься! Кто станет считаться с нескладной соломинкой и поросенком на гриле…

Сказала, и у меня перехватило дыхание. Я старалась относиться к своему новому телу как к некрасивой одежде, которую я скоро сниму и тут же превращусь в красотку. Но что если за это время я забуду, каково это – ощущать себя грациозной и очаровательной? Самое неприятное, что я в громоздком и неуклюжем теле Пеппилотты чувствовала себя вполне естественно.

– Уродливая… – прошептала я.

Ди услышал.

– Ты вовсе не уродливая, Пеппи, – тихо сказал он, наклонившись ниже, чтобы услышала только я. – Ты очень милая. Особенно когда улыбаешься.

– Я не улыбаюсь.

– Сейчас улыбаешься.

И правда! Я улыбнулась словам Димитрия и только теперь это поняла. Удивительно, меня всю жизнь называли прекрасной, очаровательной, сверкающей, дивной, изящной и бесподобной, но все эти эпитеты так навязли на зубах, что не вызывали никаких эмоций. Однако после того, как Меринда обозвала меня уродиной, а Теренс заявил, что поросята его интересуют только в жареном виде, мне хватило одного слова «милая», чтобы на душе потеплело.

– Ну-ка, пошевели рукой, – попросил Ди, которого язык больше не поворачивался назвать горе-целителем: плечо чувствовало себя как новенькое.

Я собиралась сказать: «Спасибо», честно, но тут вернулся мэтр Форзи, застал в кабинете разброд и шатания вместо прилежно зубрящих студентов и устроил нам выволочку.

Следующей парой шел призыв фамильяров. Пока никому из моих однокашников не удалось призвать зверушку, зато у многих между ладоней сгущалось марево – у кого-то молочно-белое, у кого-то серое и даже темное. Казалось, еще немного – и из сгустка тумана появятся очертания существа, но нет.

У меня и вовсе ничего не получалось – воздух лишь чуть-чуть дрожал. Моя внутренняя жаба не желала выходить наружу, ха-ха.

У Ди между ладоней каждый раз буквально рождалось грозовое облако, разве что молнии не полыхали. Сам Ди стоял напряженный до такой степени, что по лбу скатывались капли пота.

– Не напрягайся так, – советовал ему мэтр Рауф. – Расслабься. Отпусти. Это будто позволить части себя выйти наружу, понимаешь?

Толку от объяснений пока не было.

На третьей паре мы учились накладывать чары на чашки, чтобы те, как разбитая сахарница в столовой, сами собой склеивались из кусков. Чашек переколотили целый воз, обратно склеились две – внезапно у Бруно и у Лема, того самого, который на вечеринке целовался с черноволосой ведуньей.

На четвертую пару ни Ди, ни Бруно не явились.

Это было очень странно и непохоже на них. Что в головах у этих парней? Нет, я сама иногда не прочь прогулять, однако Ди, кажется, всерьез вознамерился стать паинькой и отличником и вдруг – здрасьте! – ушел в загул.

Но я ему не нянька! Я совершенно не беспокоилась о коротыше, пока мы с Морковкой и Соломинкой шагали на следующую пару. Я была занята: раздумывала, как теперь, после того как Рой обратил на меня внимание, продвинуться дальше? Пригласить на свидание? Нет, здесь следует действовать тоньше. Нам бы хоть один вечер провести наедине, ведь я неглупа и довольно остроумна, и умею поддерживать разговор, в отличие от клуши Меринды. Она скучная, неинтересная и думает только о своей красоте!

Не то что я!

Неожиданно к нам с девочками приблизился Лем и заговорщически произнес:

– Кая просила передать, что ваш Димитрий вызвал на поединок Теренса. Но я вам ничего не говорил, это секрет!

– Чего? – переспросила я недовольным голосом: появление Лема выдернуло меня из приятных мечтаний, где я прогуливалась с Роем по берегу реки. – Какая Кая? Что за тупое имя?

– Пеппи, замолчи! – оборвала меня Клара. – Можно еще раз и поподробнее?

– Моя девушка, Кая, она ведунья…