Заклятие предков

Изнутри деревянная крепость мало отличалась от каменных цитаделей, на которые ведун уже успел насмотреться в разных краях обширной Руси. Вот только если в княжеских детинцах широкие надежные стены одновременно являлись и амбарами, и конюшнями, и жилыми комнатами, то здесь дом стоял отдельно, и от него, охватывая двор, тянулись стены, сколоченные из поставленных вертикально пятиметровых бревен. Изнутри стены поддерживались косыми упорами, вдоль верхнего края шла узкая площадка для воинов — но все равно это был всего лишь очень высокий частокол.

— Где боярин? — требовательно поинтересовалась Верея, спешиваясь у центральных дверей дома.

— Руслан Вечеславович со стен покамест не вернулся, — с поклоном ответил толстяк, поперек лица которого шел глубокий шрам, едва не задевающий глаза. Одет он был в обычную, до колен, полотняную рубаху, по нижнему краю которой краснела вышитая полоса. Между тем, на веревочном поясе скромного боярского слуги болталась тяжелая связка, показывающая, что должность он занимает немалую — ключника.

Во двор тем временем один за другим въезжали всадники — с рогатинами в руках, в стальных шлемах, в толстых овчинных тулупах, в обитых железными бляхами сапогах, опоясанные мечами.

— Покои мне прежние отведешь, али побогаче завелись? — хмыкнула боярыня, любуясь своим воинством.

— Откуда, матушка? Что ни лето, одни напасти идут. Ни прибытка, ни радости.

— Ясно, — кивнула Верея. — Ну, стало быть, пока хозяина нет… — Она подошла ко все еще сидящему в седле воину. — Тащи его ко мне в покои, Лесавич. Поговорю с бродяжкой надоедливым.

— Слазь, — оглянулся через плечо ратник.

Олег послушался, отошел к дому, словно невзначай повернувшись спиной к стене и положив ладонь на рукоять сабли. Поймал на себе презрительный взгляд женщины, передернул плечами, закинул руки за спину и двинулся следом за ней.

Они поднялись на третий этаж, вошли в просторную комнату, стены и пол которой были сплошь укрыты коврами. Правда, в отличие от болгарских и вогульских жилищ, здесь имелись и широкая высокая кровать, и похожее на трибуну бюро с торчащими из стаканчика короткими гусиными перьями, и гладко оструганный и выморенный стол, пара сундуков.

— Ступай, Лесавич. — Верея царственным жестом расстегнула ворот и откинула плащ на стоящую у двери лавку. — Сама управлюсь.

Ратник послушно кивнул, отступил за дверь, прикрыл двойные створки.

— Ты что себе позволяешь?! — тут же громко отчеканила боярыня. — Как ты смеешь?! Я запретила тебе приближаться ко мне на три дневных перехода!

— На тебе радиомаячка нет, — усмехнулся Олег, расстегивая косуху. — Как я узнаю, где ты находишься?

— Чего нет? — непонимающе наморщила лобик женщина. — Рано…

— А ты стала еще прекраснее.

— Ты… — вскинула она украшенный печаткой указательный палец. — Ты… Тебя же могут узнать. Вспомнить. Про меня же слухи пойдут. А мне… Мне… Мне этого не нужно!

— Я уеду. — Олег кинул косуху поверх плаща, стал надвигаться на боярыню, оставшуюся в драгоценном бархатном полукафтане с самоцветами и бархатных же шароварах. — Завтра же. И даже на глаза тебе не попадусь… Больше… Совсем…

— Ну, так уезжай… — попятилась Верея. — Немедля уезжай.

— Немедля и уеду… — совсем тихо прошептал ведун.

— Уез… жай… — Отступать дальше оказалось некуда — женщина уперлась спиной в стену.

Олег сделал еще шаг, коснувшись своей грудью ее, наклонился к губам. Верея зажмурилась, закинула руки ему за шею. Ее губы оказались чуть сладковатыми и пахли свежей сиренью. Ведун впился в них с неожиданной жадностью, он даже не представлял, как соскучился по такой почти невинной вещи, как искренний поцелуй. Он ощутил, как язык женщины чуть коснулся кончика его языка.

Верея чуть отстранилась и прошептала:

— Только не раздевай… Не успеем.

Ведун подхватил ее на руки, отнес на кровать, запустил руку ей под полукафтан, нащупал завязки, дернул кончики веревки. Ладонь жадно скользнула к самому сокровенному достоянию правительницы Колпи. Женщина застонала, не то возмущаясь, не то запрещая останавливаться. Пальцы коснулись горячей влаги.

— Потом… — прошептала она. — Нет… Не здесь. Не сей… сейчас.

Но Олег уже не мог справиться с навалившимся на него желанием. Он сдернул с боярыни шаровары до колен, повернул ее на бок, торопливо приспустил свои меховые штаны и, благо постель находилась как раз на уровне его пояса, прямо стоя проник в лоно женщины. Та очень тихо пискнула, соскребла пальцами укрывающую постель атласную ткань, прикусила губу. Ведун тоже старался не издавать лишних звуков, хотя отдельных стонов сдержать не мог. Комната наполнилась шелестом, поскрипыванием дерева, писком, тяжелым дыханием, словно два мышонка занимались классической борьбой. Толчок, еще толчок — и Олег понял, что взорвался. Волна счастья наполнила его до самой глубины, до кончиков волос, до подушечек пальцев. Дыхание перехватило, и даже сердце замерло, забыв, что нужно стучать без всяких перерывов.