Заклятие предков

— А то я на реке не видел, чего твои слуги стоят, — покачал головой половец. — Полсотни моих ты посек! Полсотни твоих полегло. Нас восемь сотен, русы. Сдавайтесь, не то всех побьем. В лес не уйдете, снег вас сожрет. На реку не выпущу. Куда денетесь? Я храбрецов своих на ваши рогатины пускать не стану. Подожду, пока брюхо у вас подведет. Сами выйдете.

— Проваливай отсюда в свою степь, пожиратель падали!

— Ай, зачем слова такие бросать? — беззлобно пожал плечами половец. — А ну вас падаль жрать заставлю? Сдавайтесь! Отдам вас за выкуп, честь по чести, персам в рабство продавать не стану. Князь серебро отсыплет — к женам вернетесь. Зачем здесь помирать? Темно, холодно. Сдавайся. К юртам своим отвезу, баранами кормить стану…

— В колодки посажу и к хазарам плетьми гнать стану, — в тон степняку крикнул воевода.

— Некуда вам идти, русы, — вскинул подбородок половец. — Всех побью, мечи, коней заберу, болгарам продам. Сдадитесь — железо продам, вас за серебро отпущу. Вам хорошо, мне хорошо. Зачем упрямитесь, русы? Сдохнете в лесу, убыток один. Вы воины, мы воины. Чести урона чинить не станем, с уважением уведем.

— Маму свою хазарам отведи.

— Про маму зря сказал… — Половец развернул коня. — Хотите сдохнуть — сдохнете. Никого не отпущу. А дабы мыслили крепко, способ один знаю. Луков у меня много, стрелы опосля назад соберу. Попробуйте, русы, половецкого железа.

— Хреново, — пробормотал Олег, занявший место на правом, самом опасном, фланге, и спросил у ратника слева: — У вас лучники есть?

— У Лесавича, помню, был… У Родиона… Супротив земляных людей пользы от них нет, от и не брали.

— Ква, — задумчиво кивнул ведун. — Тройное ква в одном флаконе. Если отстреливаться некому, то нас перебьют, как в тире.

От реки показались половцы. Те, что пешие, подступали с луками. Сзади маячили верховые — прикрывали на случай, если загнанные в ловушку русские перейдут в атаку и перебьют стрелков. Лучники, остановившись метрах в сорока, неторопливо выбирали цели, потом, наложив стрелу на тетиву и цепляя ее большим пальцем, резко натягивали лук и тут же стреляли. Почти сразу послышались пронзительные выкрики. Олег болезненно скривился. Он уже усвоил, что русский лук бьет на дистанцию почти с километр, а с двухсот метров навылет пробивает дубовую балку в три пальца толщиной. И он ничуть не сомневался, что половецкий лук ненамного слабее. С восьмидесяти шагов прятаться от него за шитом бесполезно — продырявит и диск, и ратника за ним, даже в полном доспехе. Ведун едва не взвыл от бессилия — но что он мог сделать? Отвести глаза сразу десятку стрелков невозможно. Особенно от такой цели, как целая стена протяженностью в сотню метров. Отбиваться тоже нечем… Вот рухнул ратник в самой середине строя. Вот упал вперед, на свой щит, другой. По спине пополз холодок. Наверное, точно так же чувствует себя человек, которого привели на расстрел. В полном бессилии, до конца сознавая свою участь, он вынужден стоять у стены и ждать, пока комендантский взвод приготовит оружие… Получше прицелится… Нажмет на курок… И надежда остается только на одно: еще минута. Еще один глоток воздуха. Еще один лучик света.

— Котян!!! Ты слышишь меня, хан Котян?! — прорезал сумрак женский голос.

От неожиданности половцы опустили луки, переглянулись.

— Эй, хан, ты слышишь меня?!

— Кто это тут явился? — Снег захрустел, и, обогнув всадников, вперед вышел хан. — Ужели я ослышался?

— Убери своих лучников, хан! Мы сдадимся.

— Ну так сдавайтесь. — Половец с интересом оглядел стену из щитов. — Бросайте оружие и выходите на реку.

— Мы сдадимся утром.

— Нет, сейчас! — упрямо мотнул головой половец. — Я хочу спать спокойно, не опасаясь врагов рядом со своим лагерем. Сдавайтесь, или до сумерек лучники перебьют всех до последнего!

— Меня зовут боярыней Вереей, хан… — голос женщины сорвался. Она сглотнула, продолжила: — Я Верея, хозяйка Колпи. Я хорошо понимаю, что меня ждет, что ты со мной сделаешь. Я прошу у тебя одну ночь. Я хочу еще хоть одну ночь побыть свободной женщиной.

— Верея? — Глаза половца забегали быстрее. — А ну, покажись!

Строй раздвинулся, боярыня, свесив голову, вышла вперед, остановилась в двух шагах перед щитами. Обреченно вздохнула. Потом подняла голову, распустила узел плаща. Епанча мягко скользнула на снег, и все увидели изящную фигуру, обтянутую до середины бедер красноватой кольчугой, ножки в высоких, до колен, сапогах. Она сняла шапку, тряхнула головой, позволив темным длинным волосам рассыпаться на плечи.

— Хороша… — восхищенно облизнулся половец, шагнул вперед, но Верея тут же отступила на шаг, предупреждающе вскинув руку:

— Назад, или я прикажу убить себя!

— Ты же обещала сдаться!