Заклятие роз (СИ)

— Что я могу? — спросила Марта и усмехнулась. Она ничего не могла, даже встать.

— Не можешь встать ради себя, встань ради Полины, Анжелики и Анны Юрьевны! Чем дольше ты сидишь, тем им хуже! Вставай! Ты должна встать, ты должна поверить в себя! В тебе есть сила — сила твоего духа! Сила твоей дружбы, сила твоей любви!

Голос звучал и звучал, он повторял снова и снова, чтобы Марта встала и пошла, чтобы она не сдавалась. Что на самом деле она сильная, и что она справится.

— Подумай о Полине, она пропадёт без тебя! Без твоей помощи ей не выбраться! И Анне Юрьевне не выбраться, и Анжелике…

Голос звучал и звучал. Отрезвляя, встряхивая, вытесняя застарелую боль новой — опасением за подруг и за… Серафимовича.

— Марта, подумай обо мне! Как я без тебя?! Я не смогу без тебя жить! Я не прощу себе, если ты сдашься! Вставай!

И Марта поверила. Она подняла руки и сквозь слёзы смогла рассмотреть поводья.

Несколько минут Марта соображала, что это за поводья и вспомнила про быков памяти и поле страданий. Вспомнила о Серафимовиче — как он там? Она же собиралась помочь ему — в его памяти за две тысячи лет накопилось столько боли, что ему одному с ней не справиться.

Марта отёрла глаза и увидела, что она сидит посреди борозды, её бык уже почти свободен, потому что змея, чувствуя страдания Марты, быка уже почти не держала, она искала, от чего Марту нужно защитить.

Но беда в том, что защитить от воспоминаний змея была не в состоянии.

Марта оглянулась. Полина стояла бледная настолько, что веснушки исчезли. А рыжие волосы походили на пучок соломы. Она просто стояла, а её бык дышал дымом и рыл землю. И ему достаточно было развернуться, чтобы увидеть Полину и стереть её с лица земли за то, что она привела его на поле страданий. Марта поняла, что быки сейчас тоже чувствуют боль.

Она увидела, что Анжелика уже устала и у неё больше нет сил сдерживать своего быка. Анна Юрьевна ещё борется, но их бык вот-вот скинет её со своей шеи.

Марта поняла, что они стоят, потому что стоит она. Они не могут пройти вперёд неё, потому что борозда должна лечь к борозде.

И тогда Марта поднялась. Через боль, через страдания… Через силу.

«О своих страданиях я подумаю после, — решила она. — Сейчас нужно побыстрее закончить вспашку этого чёртова поля, чтобы Полина, Анна Юрьевна с Петром Ильичом и Анжелика смогли поскорее уйти отсюда».

Змея, почувствовав Мартину решимость сжала быка, и он нехотя пошёл вдоль борозды, оставленной Серафимовичем.

Серафимович шёл впереди, постоянно оглядываясь. Убедившись, что Марта встала, Он выровнял свой плуг и хлестнул быка по крутому крупу розой. Бык прибавил скорости.

Марта мысленно поблагодарила Серафимовича и тоже хлестнула, подгоняя своего быка — с неприятным делом нужно разделаться как можно быстрее.

«Вы как?» — спросила мысленно Марта у подруг и аж присела от их боли, открывшейся ей на миг.

И тогда Марта принялась уговаривать подруг, поддерживать их, угрожать и всячески побуждать двигаться.

Полина просто подчинилась. Она тупо шагала, держась за ручки плуга, который появился, едва её бык ступил на поле. Она как деревянная кукла переставляла ноги, и Марта хвалила её — главное, не останавливаться!

Анжелика шла, упрямо стиснув зубы и с ненавистью вгрызаясь плугом в поле страданий. Марта восхищалась её выдержкой, говорила, что гордится ею, и ещё больше будет гордиться, когда та закончит эту тяжёлую работу!

Анна Юрьевна и Пётр Ильич завершали пахотный клин и Марта хорошо видела, как они устали. Она подбадривала их, говорила, что их взаимная нежность и ей помогает держаться.

А ещё ей было нестерпимо стыдно, что она заставила всех лишнее время простоять на поле. Добавила им лишних страданий. Настолько стыдно, что голоса-всполохи зазвучали с новой силой, вновь заставляя Марту сгорбиться. Она едва снова не погрузилась в переживания, но снова услышала голос Серафимовича:

— Потом будешь страдать! Лучшее, что сейчас ты можешь сделать для них, это пахать, не останавливаясь!

Марта поняла, что и до этого она слышала его голос. Это он помог ей встать. Это благодаря ему она нашла в себе силы и теперь может помочь подругам.

А ещё Марта заметила, что как только она переставала думать о себе, боль отступала. И возвращалась с новой силой, едва Марта погружалась в свои переживания и страдания.

Марта продолжала слышать слова-всполохи, и они по-прежнему били в цель. Вот только она теперь фокусировалась не на них, а на том, чтобы облегчить участь близких ей людей. И от этого ей самой становилось легче переживать воспоминания.

Идти по борозде было тяжело. Длинное платье мешалось — Марта постоянно наступала на подол, пришлось его подоткнуть повыше. Университетские туфли вообще для этого не были приспособлены.

«А как же Пётр Ильич? У него вообще обмотки!» — мысленно спросила Марта и увидела в ответ слёзы на глазах Анны Юрьевны.

«Идти. Мы должны идти… Мы должны вспахать это чёртово поле!.. — донеслась едва слышная мысль Анжелики. — Главное, не сдаваться!»

«Полина, ты как?» — спросила Марта.

Но ответа не получила. Полина, словно деревянная шагала за своим быком.