Заклятие шамана

Наконец четвёртый этаж. Такой же точно просторный коридор по обе стороны. И – ни души! Видно, все сидят в своих лабораториях, ставят научные опыты. Ну и пусть. Хоть кто-то занят настоящим делом. Пройдя до конца коридора, я остановился перед дверью с табличкой «Лаборатория низких температур». Но, к вящему удивлению и радости, из-за дверей несло одуряющим запахом свежезаваренного кофе. Это значит, Николай Иванович исполнил своё обещание, а я не ошибся дверью. Кинув окрест два взгляда, я вошёл в лабораторию и дальше уже шёл на запах. Два шага прямо между столами, поворот влево и ещё три шага, затем направо и – стеклянная матовая дверь. За ней я и нашёл Николая Ивановича в добром здравии и отличном настроении. Позади него широкое окно, в которое льётся свет с улицы. В тесном кабинете небольшой стол, два стула, стальной сейф на полу, книжные полки на стене и кофеварка на подоконнике, от которой шёл умопомрачительный аромат. Николай Иванович пожал мне руку и глянул с мягкой улыбкой. На нём была безукоризненно белая рубашка с расстёгнутым воротом, на спинке стула висел элегантный пиджак. Трудно было поверить, что с этим простым и здравым человеком приключилась столь неправдоподобная история.

– Присаживайтесь, – произнёс он почти ласково. – Будем дегустировать кофе. Я уже привык, не могу без кофе. Голова не работает с утра. А вы любите этот арабский напиток?

– Да я больше чаем пробавляюсь. Но от хорошего кофе никогда не откажусь.

Николай Иванович согласно кивнул.

– У меня особый сорт. Сейчас попробуете. Мне из Москвы присылает одна родственница. А ей из Африки доставляют. Это кенийский, в зёрнах. Я его тут сам готовлю. У меня ручная кофемолка. Очень удобно и практично.

Так, разговаривая, Николай Иванович уже наливал две чашечки густого, как дёготь, дымящегося напитка.

– Берите сахар. Вот ложечка.

– Спасибо. А это ваш кабинет? Вы вчера говорили, что у вас теперь другая работа.

– Всё верно. Я раньше сидел в лаборатории, у меня там рабочий стол. Он и до сих пор там стоит, а вещи мои все здесь оказались.

– Странно, – молвил я, осторожно прихлёбывая обжигающий напиток. – А раньше в этом кабинете кто сидел?

– Раньше здесь был Зубрицкий Сергей Иванович. Доктор физмат наук, мой непосредственный начальник.

– И где же он теперь?

Николай Иванович как-то странно улыбнулся.

– Да здесь же.

– Где? – Я недоверчиво оглянулся.

– В лаборатории! За моим бывшим столом. У него там аппаратура, сосуды Дьюара, осциллограф. Всё как положено.

– Погодите. Что значит «положено»? Он-то сам что говорит?

– Да ничего он не говорит. То есть говорит, что, дескать, всегда так было. Сидит на этом месте пятый год и готовит к защите докторскую… под моим непосредственным руководством.

– Но вы только что сказали, что он уже доктор наук и что он был вашим начальником!

– Верно, так оно и было. Но он-то этого не помнит! Я когда попробовал сказать ему об этом, так он так странно посмотрел на меня, что я больше не заикался. Да и не он один. Вот сейчас придёт моя секретарша, сами всё увидите.

– Что я увижу?

– Ну как… Она меня знает много лет, помнит все мои привычки. Утверждает, что я всегда сидел в этом кабинете. А когда я у неё про Зубрицкого спросил, тоже так странно на меня посмотрела… Мне кажется, между ними что-то было.

Я сделал ещё один глоток и поставил чашку на блюдце.

– А между ей и вами ничего не было?

Николай Иванович с удивлением посмотрел на меня.

– Вы о чём?

– Ну… начальник и молодая секретарша. Извечный сюжет для анекдотов.

– Пока ещё не знаю. Надо будет спросить… А вот и она. Верочка, заходи!

В кабинет уверенно вошла высокая красивая женщина лет тридцати. Наглый взгляд чёрных глаз, уверенная поступь, гордая осанка. Она окинула меня оценивающим взглядом и рывком повернулась к шефу.

– А почему меня не подождали? Я дома не позавтракала, тороплюсь на работу как дура, а они тут сидят, кофе пьют без меня.

Николай Иванович развёл руками.

– Да вот гость у меня.

– Вижу.

– Познакомься, это Константин Фёдорович Лапин, известный в городе человек, так сказать. Писатель и всё такое.

Ещё один рассеянный взгляд, и секретарша без сил опустилась на стул.

– Наливай скорей, а то умру прямо сейчас, при свидетелях.

– Вот этого не надо! – Николай Иванович подхватил кофейник и, подмигнув мне, ловко наполнил фарфоровую чашечку дымящимся напитком. – Пожалуйте, вот сахарница. Сыпьте побольше, чтоб сладко было!

– Ну вот ещё! Хочешь, чтобы я растолстела? Я и так, вон, поправилась. Смотреть на себя противно.

Я с интересом наблюдал за этой перебранкой. Всё было так, как и всегда бывает в подобных ситуациях. В чеховской «Попрыгунье» тоже что-то подобное было. Никакой тебе мистики. Сплошная проза жизни. А лучше сказать: альфа и омега бытия.

Верочка сделала огромный глоток, опорожнив половину чашечки, и я решился.

– А скажите, уважаемая Вероника, давно вы знаете Николая Ивановича?

Секретарша с удивлением посмотрела на меня, потом перевела взгляд на шефа.

– Конечно, давно, а что?

– И он всегда сидел в этом кабинете?

Новый взгляд на шефа. Тот стоит с непроницаемым лицом, словно речь не о нём.