Заклятие ворона

Еще когда Дункан был ребенком, отец научил его добывать огонь самым древним способом. Прежде всего нужно получше заточить вертикальную палочку… Несколькими ловкими движениями он справился с этой задачей, затем пристроил острый конец в углубление другой палочки и принялся терпеливо вращать в ладонях.

Вскоре из углубления поднялась струйка дыма. Крошечной золотой звездочкой зажглась первая искра… У Дункана заныло сердце. Как был доволен отец всякий раз, когда его сыну удавалось самостоятельно разжечь огонь!

Элспет улыбнулась. В золотистом слабом свете трепетного огня мелькнула и исчезла очаровательная ямочка на ее щеке.

– Там, в углу, сложен торф. – Девушка прошла к противоположной стене и, вернувшись с несколькими кусками торфа, вывалила их в обложенный камнями круг очага. Дункан поджег один из брикетов, подул осторожно, прикрывая ладонями едва теплящийся огонек. Пламя перекинулось на торф, брикет с треском вспыхнул, едкий дымок защекотал ноздри, защипал глаза, уплывая вверх, в щель под крышей.

Поудобнее устроившись на земле, Дункан вытянул руки к огню. Оба молчали, прислушиваясь к завыванию ветра и методичному стуку дождевых капель по камышовой крыше. Элспет вздрогнула и съежилась, когда сверкнула ослепительная молния, а вслед за ней хижину сотряс мощный разряд грома.

– Скоро закончится, – подбодрил девушку Дункан. – Такие грозы долго не длятся.

– Я боюсь за братьев. Интересно, они смогли где-нибудь укрыться? – пробормотала Элспет. Последние слова почти заглушил очередной раскат грома.

– Думаю, они успели вернуться в замок до грозы. А вот Рори наверняка попал в самое пекло.

Элспет кивнула. Пламя очага плясало янтарными бликами на нежной коже девичьих щек, вспыхивало золотом в завитках надо лбом.

– Нужно иметь отважную душу, чтобы столкнуться с ним, как это сделала ты.

– Я страшно разозлилась. Да и ты был рядом. Защитил бы, если бы нужно было.

– Почему ты сказала: «Это тебе за Беток»? – спросил Дункан.

Элспет опустила глаза.

– Он как-то напал на нее… – едва слышно шепнула девушка.

Дункан понимающе кивнул:

– Ты оставила ему хорошую отметину. И напугала проклятием. Он сбежал от тебя, я тут ни при чем.

Она искоса взглянула на Дункана. В прозрачных глазах вспыхнуло отражение золотого огня.

– Я видела – ты готов был перерезать ему горло. У тебя даже рука дрожала, но ты сдержался. Мне раньше казалось, что длиннополые все, как один: выращены среди книг, вскормлены чернилами и бумагой. А ты… ты умеешь выслеживать дичь и зверя, знаешь, что такое ночные набеги, способен справиться даже с таким врагом, как Рори.

Дункан спрятал усмешку:

– Не все длиннополые одинаковы. Тот, что перед тобой, видел в жизни не одни лишь библиотеки да залы суда. Я жил по обе стороны закона. Я знаком и с одними шотландцами, и с другими.

Элспет удивленно склонила к плечу голову.

– Как это – и с одними, и с другими?

– В низине горцев называют дикими шотландцами. Ну а горцы, в свою очередь, жителей нижней Шотландии зовут домашними.

– А ты?

– Что – я? – Дункан откинулся назад, опираясь на локоть и вытянув босые ноги к очагу.

– Ты тоже… «домашний»?

– В определенном смысле. В Эдинбурге у меня есть дом, вернее, квартира, и есть женщина, которая ведет хозяйство.

Элспет резко отвернулась:

– А-а… Понятно.

Дункан ухмыльнулся. Ничего ей не понятно… но она ревновала, и эта ревность была ему приятна.

– Моей экономке как минимум сто лет; она дальняя родственница моей матери. А ты подумала, что я женат?

Элспет безразлично передернула плечами, но даже в тускловатом свете очага Дункан заметил, как вспыхнули ее щеки.

– У тебя ведь дар видения. Что, разве он тебе не подсказал?

– Не все так просто, особенно с тобой. Тебя я плохо знаю.

Дункан едва не рассмеялся. Да, Элспет, похоже, знала его лучше, чем кто-либо другой! Ему вспомнились слова девушки о шраме, оставленном ударом Макдональда. Впрочем, решил Дункан, об этом лучше помолчать.

– В первую же нашу встречу ты предсказала мне ужасную судьбу. И продолжаешь стращать меня ею.

– А ты не слушаешь, даже после того, как я рассказала все, что открыло мне видение. – Она помолчала. – Я не стращаю. Во мне нет злости. Только тревога за тебя.

Дункан вскинул брови:

– Тревога? Так это тревожась за меня, ты набросилась однажды с кинжалом и треснула дверью по носу в другой раз? Благодарю покорно за такую тревогу, малышка. Даже заклятый враг – и тот был бы ко мне добрее.

Элспет зарделась, как маков цвет.

– Это все мой характер.

– Да уж. Я бы даже сказал – норов. Головка золотая, но горячая. – Он протянул к ней руку вверх ладонью, пошевелил длинными пальцами. – Ну-ка, погадай мне. Вот увидишь, что я проживу еще долго-долго. Может, тогда ты успокоишься?

Элспет отдернула руку:

– Я тебе не египтянка, чтобы предсказывать судьбу по линиям руки. Я не вызываю видения. Они сами приходят ко мне.

– Ты что же, не гадаешь на костях, камнях и тому подобном?