Заклятые любовники

Винсент буквально вытолкнул меня в коридор и, прежде чем я успела хоть слово сказать, дверь перед моим носом захлопнулась с оглушительным треском. Подобрав расползающуюся сорочку — он ее все‑таки разорвал, кутаясь в пеньюар, я побрела в сторону своей комнаты. В такой ярости я видела его впервые — обычно большее, что он себе позволял, это пригвоздить неугодного взглядом к любой попавшейся поверхности. Чаще всего, к полу, чтобы удобнее было смотреть свысока. Что на него нашло?

10

— Его Светлость уже уехал, — довольная физиономия Гилла только подстегнула смятение, что я испытывала после вчерашнего. Проснувшись, я снова и снова прокручивала в голове наш вчерашний разговор и пришла к выводу, что его стоит закончить. Возможно, мне даже придется… извиниться.

Слова Винсента меня по — настоящему зацепили. Он говорил, что я никогда не пыталась его узнать, но разве это так на самом деле? Да, встречались мы нечасто, но каждый его визит был отмечен превосходством. Все разговоры велись на отстраненные темы — как, впрочем, и положено во время ухаживаний. Я ни разу не почувствовала себя нужной, скорее, просто девчонкой, которой посчастливилось быть отмеченной сыном герцога, чтобы в будущем поселиться в его жутком родовом замке.

Признаться, этот замок — огромный, мрачный, возвышающийся в окружении леса и холмов, пугал меня не меньше, чем будущий муж. В те годы Винсенту было немногим больше, чем сейчас мне, но он не испытывал уважения даже к возрасту моего отца. Единственный из нашей родни, с кем он держался на равных, был дед. Дед, который с радостью принимал меня даже после жуткого скандала. А ведь я так и не дождалась от него письма.

Перед отъездом я попросила миссис Купер пересылать мою почту сюда и оплатила экономке жалованье на несколько месяцев вперед, потому что все еще не теряла надежды выкупить дом, когда этот кошмар закончится.

— Гилл, на мое имя не было писем?

— Ни единого. И еще. До возвращения Его Светлости вам запрещается выходить.

Слово «запрещается» он произнес таким тоном, словно конфету облизывал, смакуя.

Я пожала плечами и отправилась завтракать. Что я, один день не перебьюсь без прогулок? Тем более что погода была мерзопакостная — если всю ночь и с утра снег валил хлопьями, устилая ковром улицу и парк, укутывая деревья, то ближе к обеду все растаяло и пошел дождь — да такой, что стекла заливало потоками и пришлось зажечь светильники, чтобы не ослепнуть, пока буду писать письмо. Я интересовалась у деда, как идут дела и готово ли поместье к холодам, а заодно спрашивала, согласится ли он принять меня ближе к Празднику Зимы. Жил он не в пример отцу далеко от Лигенбурга, ехать около двух суток на поезде, а в дилижансе и того больше, поэтому стоило поинтересоваться заранее.

Ближе к вечеру я зашла поболтать к Элии, но Гилл словно чуял, тут же следом влетел на кухню, и мне пришлось уйти. В конце концов я нашла приют в библиотеке, где состоялось наше первое… гм, близкое знакомство с Винсентом. Если так можно назвать то, что он разложил меня поперек стола и доставил удовольствие. Мысли об этом не вызывали ни стыда, ни сожалений. Разве что легкий прилив возбуждения, даже несмотря на прошлую ночь. Я провела пальцами по краю стола и отправилась изучать книги. Задержалась возле полки, с которой он достал книгу с описанием заклятием. Если не ошибаюсь, она была на вэлейском, пусть и на старом. Вэлейский я знаю, в детстве в меня гувернер вбивал его так, что до сих пор забыть не могу.

Я прикрыла глаза, вспоминая обложку: кажется, темно — зеленая, с тонкими золотыми уголками. Вот, точно! «Вэлейские заклятия и ритуалы». Я вытащила тяжеленный том, включила лампу и устроилась на стуле, стараясь не думать о случившемся здесь.

От описаний в книге волосы на голове шевелились. Все‑таки раньше, даже несколько сотен лет назад, магия была сильнее в разы. Сильнее и опаснее — с ее помощью можно было повелевать природой и людьми, сотворить то, что никакой науке не под силу. Нет уж, лучше не вдаваться в подробности.

Я быстро нашла девушку со змеей, и углубилась в чтение. Здесь не было описания плетения — оно и неудивительно, за такое и посадить могли, только история создания, факты и леденящие кровь записи о женщинах. Первые упоминания в нашей эпохе действительно начались в темные времена. Чаще всего, получив власть над женами, мужчины издевались над ними как могли. Я читала, морщилась и понимала, что по сравнению с ними де Мортен ведет себя как светлый. Особенно учитывая наше с ним нелегкое прошлое.

Я уже готова была закрыть книгу, когда внимание привлекла интересная строчка: «… за основу взяли заклинание истинной верности». Что‑то такое я помнила из истории, которую с меня спрашивали в юности. В древности воина — армала и его подопечного связывало заклятие на крови. Оно было неотъемлемой частью ритуала священной клятвы жизни, которую страж приносил королю или высокородному дворянину. Заклинание связывало двоих навеки, воин клялся защищать его до последнего вздоха, и неудивительно: если господин погибал, страж умирал вместе с ним.