Заклятые пирамиды

Служба направила ее в бедняцкий район, и ежедневный прибыток был невелик, а сегодня и вовсе не повезло. «Зов боли» привел ее к двухэтажному дому за высокой оградой, который выглядел побогаче соседних построек, да только ничего там Зинте не светило, к несчастью и для нее, и для страждущего.

Один из тех редких случаев, когда лекарь под дланью Тавше не в силах помочь. Маг с перекошенным от боли ртом еще и обругал прибежавшую на зов лекарку. Хорошо, что не проклял. Он выглядел злобной и склочной личностью, ничего удивительного, что выискались зложители, захотевшие его отравить. Впрочем, Зинта тут же себя одернула: стыдно для доброжительницы такое думать.

Разглядывая по дороге домой железные завитушки на балконах, флюгера на крутых черепичных крышах, по большей части изображающие собак – считалось, что это угодно четверке великих псов, витрины лавок, наряды встречных дам, она вскоре избавилась от досады. Подумаешь, обругали. Вокруг столько чудесного – глаза разбегаются, а она будет переживать из-за чьей-то брани и уплывшего шанса заработать несколько серебряных монет?

Эдмар уже вернулся из библиотеки и, с ногами забравшись в кресло, обитое вытертым цветастым штофом, читал истрепанный учебник истории. На объемистом подлокотнике-валике стояла кружка с молоком. Он пристрастился к молоку, Зинта это одобряла: помогает залечивать кожу после ожога, вдобавок это лучше, чем хлестать всякую дрянь, до которой бывают охочи парни его возраста. Косая темная челка падала на глаза. Он уже спрашивал, нельзя ли хотя бы челку выкрасить, чтоб были вишневые, синие или фиолетовые пряди, красиво же будет… Про себя ужаснувшись, Зинта категорически сказала нет – «если не желаешь, чтобы тебе на улице нос расквасили и крашеные патлы откромсали, доброжителям это не понравится».

Кроме как испакостить собственные волосы, у него было еще два заветных желания: во-первых, вернуться в свой мир, во-вторых, до тех пор, пока не найден способ побега, нанять домработницу. Похоже, мальчишка всерьез настроился заработать на прислугу. Однажды поинтересовался, сможет ли Зинта его вылечить, если он подхватит какую-нибудь заразу: мол, это важно – «рабочий вопрос». Неужели и впрямь решился пойти в подмастерья к мусорщикам или золотарям? По крайней мере, услышав утвердительный ответ, он непонятно ухмыльнулся. После некоторого раздумья Зинта расшифровала выражение его лица как ироничную и чуточку горькую гримасу гордого существа, решившегося переступить через свою гордость ради достойной цели. Ну-ну, посмотрим, чем это закончится.

Она тоже налила себе молока и вздохнула, пристраиваясь на стуле у окна:

– Жалко, на пирожные денег не хватило.

– Погоди, еще поедим пирожных. И шоколада. Во что бы то ни стало выясню, где его тут продают из-под полы.

– Нигде не продают, еще чего не хватало!

– Существует же контрабанда, и должны быть отлаженные каналы сбыта…

– С этим злом борется добрый управитель портовой таможни. Я слышала, это суровый и ответственный доброжитель, мимо него ни один гнупи не прошмыгнет, ни один чворк не проползет, и все боятся его прогневать.

– Так, может, он и ведает подпольной торговлей?

– Постыдись возводить хулу на почтенных доброжителей!

– Да я не возвожу, просто высказываю предположения… – Эдмар обезоруживающе улыбнулся – этот паршивец умел обезоруживающе улыбаться – и перевел разговор на другую тему: – А что там были за пирожные?

– С корицей и кремом из взбитых сливок, я всего два раза такие ела. Если б я смогла вылечить того доброго мага, сегодня состоялся бы третий раз, и ты бы тоже попробовал эту вкуснятину.

– Ты – и не смогла кого-то вылечить?

– Ну да. Какие-то зложители его отравили, а он ведь маг, поэтому обыкновенное противоядие не поможет. Бывают яды, при соединении с которыми магическая сила пострадавшего порождает нерушимую привязку, от таких отравлений человека, лишенного магии, вылечить намного легче, чем волшебника.

Зинта говорила, глядя в окно на ползущий по улице Ранних Луковиц громоздкий экипаж с резными украшениями на крыше, и обернулась, когда Эдмар закашлялся.

Он поперхнулся молоком. На его новой пестровато-бежевой рубашке – хорошая рубашка, многие доброжители такие носят, а ему, извольте видеть, расцветка не понравилась! – белели капли и темнели мокрые пятна. Длинные глаза, обычно усмешливо сощуренные, потрясенно распахнулись, словно то, что он сейчас услышал от Зинты, поколебало все его прежние представления о мире.

Она сперва решила, что у него ум за разум зашел, надо было растолковать попроще.

– Так вот в чем дело… – хрипло произнес Эдмар, после чего снова закашлялся. – Помнишь, я тебе рассказывал про Марсию? Они оба маги – и Мар, и ее отец.

– Если б ты об этом сразу сказал, я бы тоже сразу все выложила. Постой… Неужели у вас о таких вещах не знают?

– Представь себе, нет. В нашем мире маги – большая редкость.