Заклятые пирамиды

Зинте хотелось выспаться, и она захлопнула форточку, без обиняков дав понять, что разговор окончен.

Потрясение такой же сокрушительной силы Дирвен испытал один-единственный раз: семь лет назад, когда суд принял решение забрать его у матери и отдать на воспитание Фронгеде Хентокенц. Он тогда словно ухнул в яму, из которой затхло и стыло тянуло подпольем. И теперь то же самое, хотя в этой комнатушке с кроватью вроде бы тепло, сквозь истончившиеся после множества стирок хлопчатобумажные занавески сочится солнечный свет.

Пришибленный, Дирвен не ощущал больше ни весеннего солнца, ни тепла.

– Так ты не девушка?.. – смог он наконец вымолвить. – Ты говорила, до меня у тебя никого не было… Ты наврала?

– До тебя я никого не любила. – Она смотрела в сторону и наклонила голову так, чтобы гладкие волосы песочного цвета занавешивали лицо. – Это правда. Когда меня хотели принести в жертву куджарху… Ему отдают девственниц, и когда я убежала, я встретила пастухов… В общем, если б не они, я бы не спаслась, от наших просто так не сбежишь.

– Сколько их было? – с трудом выговорил Дирвен помертвевшими губами.

– Какая тебе разница?

– Я спросил, сколько было пастухов?

– Трое. Иначе меня бы отдали куджарху…

Значит, трое! Хотелось разрыдаться, но внутри у него как будто все окаменело. А он-то вначале заговорить с ней не смел, не решался признаться в любви… Он-то думал, что она лучше и чище всех на свете.

– Уходи. Я не из тех, кто подбирает объедки.

Хеледика молча встала с заскрипевшей кровати и начала одеваться. Хотелось ее ударить, но в то же время не хотелось ни смотреть на нее, ни прикасаться к ней… К такой прикоснешься – сразу испачкаешься.

Наконец стукнула дверь. Из коридора донеслись голоса: гостиничная прислуга что-то спросила, и она ответила с безразличной интонацией, словно не произошло ничего особенного. Скользкая, грязная, продажная гадина. Только обманывать умеет.

Дирвен уткнулся лицом в подушку, пропахшую чужим потом и чужими мыслями. Текли минуты, а он лежал пластом в номере маленькой дешевой гостиницы на южной окраине Аленды, и не было сил, чтобы встать, натянуть разбросанную по полу одежду и уйти из этого страшного места.

– Суно, хочешь свежий анекдотец? Тейсу проснулся, поглядел вокруг и завалился спать дальше.

Вымотанный Орвехт изобразил одобрительную улыбку. Он только сегодня утром вернулся из Мезры, прибыл сюда прямо с вокзала, а перед тем всю ночь под мерный перестук колес писал отчет о своих наблюдениях на проклятой территории. Он бы сейчас тоже не отказался завалиться спать, как мифический Тейсу, с которого никто никаких отчетов не требует.

– Устал? – с сочувствием поинтересовался Кьюронг.

Приземистый, лысоватый, с морщинками-лучиками возле глаз, давно приученных к улыбчивому прищуру. Сильный экзорцист – пусть он в одиночку не работал, для подкрепления ему вполне хватало тройки-четверки не столь одаренных коллег. Анекдоты для него были основным способом неофициального общения. Он знал их великое множество, на любые темы, и мог выдавать без перерыва – как будто опасался, что с ним вдруг заговорят о чем-нибудь несмешном.

– Не то слово.

– А насчет пробуждения Тейсу – это не белиберда. Тебя здесь не было, когда наш лазутчик из Китона вернулся. В каком виде, страшно рассказывать, его сейчас лечат, но красавцем ему никогда уже не бывать. Провел там шесть лет приказчиком при торговой фактории, выучил язык китони, потом угодил к ним в рабство. По его данным, китонские жрецы считают, что два года назад Тейсу ненадолго пробудился, чтобы поделиться с ними своей силой, однако с тех пор больше не подает признаков жизни. Они тогда сильно обрадовались, но дозваться его так и не смогли. Это было похоже на однократный всплеск, после которого он то ли помер окончательно, то ли решил, что этот мир – не то место, где стоит просыпаться. По этому поводу собирали всех экзорцистов в зале Медного Грифона, так что тебе тоже положено знать.

– Спасибо, учту.

Суно подумал, что если пресловутый Тейсу сейчас снова заявит о себе и магам Ложи придется эту тварь убаюкивать – ибо кому же еще, если не им? – то он, Орвехт, имеет все шансы осрамиться, уснув раньше, чем объект воздействия, на середине экзорцизма… К счастью, стулья в Яшмовом зале были жесткие, с прямыми спинками, что дремоте не способствовало.

Речь шла о вопросах привычных и болезненных.

Мезра, которую желательно вернуть, очистив от нежити, для чего надо собрать черепа и кости китони и предать их огненному погребению по китонскому обычаю, но этого никак нельзя сделать, пока Мезра находится во власти нежити. Заколдованный круг. Туда уже посылали сильные группы с таким заданием, Орвехт дважды принимал участие в этих вылазках. Ему повезло, оба раза он уцелел. Кое-кому повезло меньше.