Заклятые подруги

— Да, но Долгов не знает, каким именно образом убили Коляду. Знает, что убили, но не знает, как. Лежит себе тихонечко трупешник в квартире, даже не пахнет пока, когда еще найдут — Бог весть. Замечательная возможность помародерствовать. Архив! Чужие болезни — дело прибыльное. Прибыльное? Я тебя спрашиваю.

Кудряшов приосанился, засиял. Ему страшно нравилась его собственная версия. Но Славина радость не отразилась в глазах его собеседника.

— Все опрошенные, все близко знавшие Коляду в один голос утверждают, что у них не было ключей от ее квартиры. Уверяют также, что ни у кого не было ключей от квартиры Коляды. Не давала она ключи никому — вполне естественная позиция женщины, которая, судя по всему, больше года имеет компьютер и ни слова об этом не говорит. Мало того, что не говорит. Еще и усиленно убеждает окружающих в том, что абсолютно с компьютером несовместима. А если у Долгова не было ключей от квартиры Коляды, как бы он в дом ее попал? Дверь бы бронированную взламывать стал, за которой труп лежит?

— Все это так, — не теряя энтузиазма, откликнулся Кудряшов. — Но! — Он многозначительно вытянул вверх палец. — Но! Есть одна существенная деталь, о которой мне поведала Верещагина, и я пока не склонен думать, что это вымысел. Деталь заключается в том, что Алевтина страшно боялась умереть и лежать долго в таком мертвом, я бы сказал, состоянии. У нее страх такой был. Пунктик на эту тему. Неужели ты думаешь, что при этом условии она хоть кому-нибудь, хоть одному человечку на свете, не дала бы ключ от своей квартиры? На всякий случай?

Проводив Воротова до метро, Кудряшов в задумчивости добрел до помещения Центрального пульта вызова милиции. Предъявил на входе удостоверение, пошептался с начальником смены, под лукавыми взглядами девчонок в наушниках (и откуда только все всё знают про его, кудряшовское, донжуанство?) проследовал в крохотный закуток. Вставил в магнитофон принесенную начальником смены кассету.

— Милиция, милиция, — бубнил пьяный мужик, — я щас жену пришил. Падла буду!

— Муж, муж, — срывался у женщины голос, — муж домой не пришел. Обещал в шесть с работы вернуться, сейчас уже два ночи.

— Когда ж это кончится? — шамкала старуха. — Три часа ночи, музыка орет, потолок трясется. Притон долго будет существовать? Я участковому сколько раз говорила…

— Алло, милиция? — голос был мягок и тих, невероятная тоска тлела в его глубинах. — В доме номер восемнадцать по Малой Грузинской совершено убийство. Малая Грузинская, восемнадцать. Квартира сто шестьдесят девять.

Кудряшов перемотал кассету и прослушал запись еще раз.

— Алло, — теперь ему уже не чудилась тоска, а только железная воля бряцала обертонами. — Совершено убийство. Малая Грузинская, восемнадцать…

Кудряшов снова и снова прокручивал запись. Знал ли он сам, что надеялся отыскать в становящемся для него то враждебным, то доверчиво-растерянным голосе?

— Алло, милиция?.. Совершено убийство…

Глава 4

Наверное, у каждого человека в жизни случается роковая встреча, переворачивающая все его существо, круто меняющая направление пути, по которому до сих пор человек топал себе и топал, не зная ни горя, ни счастья.

Нина встретила Алекса Болотина в день своего рождения. Как раз стукнуло Нине тридцать восемь. Алекс пришел к ее начальнице в тот день просить денег на выставку — прознал, что страховая фирма выступает иногда в качестве спонсора-мецената.

Нина свою начальницу Зинаиду Федоровну, считай, с детства знала. Когда-то в глубокой молодости даже были подружками. Потом Нина вышла замуж за моряка — отправилась с ним на Крайний Север, родила там двоих сыновей. Зинаида в это время карьеру делала. Ни на кого не надеялась. На себя. Только на себя. Вот и результат: Зинаида — президент страховой компании. Нина при ней — референт, доверенное лицо. Уйди муж от Зинаиды в любой отрезок времени — ничего бы не изменилось. Все при ней осталось бы — и сын, и карьера. А Нина все яйца в одну корзину сложила — в одну корзину под названием «семья». Вернулись с Севера. Квартиру получили. Муж и ушел тут же. Нина осталась с двумя спиногрызами и с алиментами — ни тебе профессии, ни тебе специальности. Добрые люди, спасибо, помогли. Устроили в гостиницу «Интурист» работать. Горничной для начала. Но тут-то Нина свой характер и проявила. Через год была уже метрдотелем в ресторане при гостинице.

Десять лет работы в кабаке — деньги на всю жизнь и школа на всю жизнь. Чего достать, организовать, выбить, кого прикупить, кого приструнить, с кем задружиться — тут Нине равных не было. Когда Зинаида свою страховую компанию организовала, Нину на хозяйство сесть упросила-умолила. Лучше и придумать не могла. За Ниной — как за каменной стеной.