Заклятые подруги

— Не нравится? Что же ты меня-то самокритике учишь? — Таня без сил откинулась на спинку кресла. Боже мой, как же она устала! Зачем ей все это? Пусть себе. Пусть делают что хотят, живут как хотят. Только оставят ее в покое. Покоя дадут наконец.

Долгов смотрел на Таню с ужасом.

— Да-а, — протянул он, — я и не подозревал, что ты меня так ненавидишь. Ты действительно права. Не надо было мне в таком случае приниматься за твое лечение. Но с другой стороны, любой врач, выслушав твои маниакальные идеи, отправит тебя в психушку. Клиника неврозов, знаешь ли, для психически здоровых людей, которые не справляются со стрессовыми ситуациями. А сумасшедших мы лечим в другом месте и другими методами, совсем даже противоположными.

— Вот и ты мне угрожать стал, — с укором сказала Таня.

— Не угрожаю я тебе, а хочу ясность внести. Как бы ни были мы виноваты друг перед другом, нельзя нам вставать на тропу войны. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Таня горько усмехнулась.

— Не я первая это начала.

— Мы с тобой по кругу ходим. Это тупик, понимаешь ты или нет?

— Да, это тупик. Я не знаю из него выхода.

— Я знаю.

— Все простить?

— Все простить.

— Но ведь ты, Леня, не можешь поручиться за всех остальных. Что они-то все простят и забудут, не можешь гарантировать.

— Я думаю, с этим проблем не будет. — Доктор избегал смотреть Тане в глаза.

— Вот видишь, ты и сам неуверен, что это так.

— Да послушай, — горячо заговорил Леонид Михайлович, — никто не хочет обострять ситуацию. Все и так уже досыта хлебнули. Надо остановиться, пойми, надо остановиться. Алевтину уже не вернешь. Лариса пропала…

— Пропала? — с жадным любопытством переспросила Таня. — Сбежала от расплаты. Разве нет?

— Не надо злорадствовать. Возможно, мы и нарушили какие-то моральные нормы. Но все поправимо. Никто из нас не хочет больше крови.

Таня удовлетворенно расхохоталась.

— Вы уже ею напились, кровью-то? Не захлебнуться бы…

— Татьяна, перестань! Возьми себя в руки. Нельзя так распускаться.

— А что, скажи мне, этот мент, который меня сюда привез, он в курсе, что ты был должен Алевтине пятьдесят тысяч долларов? А Юра Агольцов в курсе? Нет? Так они самого главного не знают, оказывается. Вот незадача-то.

— Я бы отдал, — взвился Долгов, — я бы заработал…

— Вот ты и заработал, — рассудительно сказала Татьяна, — считай, половину я тебе скину. Мне ты должен только двадцать пять.

Юрий Петрович Агольцов, сладко предвкушая заслуженный вечерний отдых после насыщенного многотрудного дня, подъезжал к одной из своих ближних загородных резиденций, когда трубка его сотового телефона мелодично заверещала. Агольцов с ленцой откликнулся:

— Слушаю.

— Юрий Петрович, — как бы тоже нехотя позвал Витя Косуля, — забыл тебе одну важную вещь сказать. Выходит, не договорили. Где ты сейчас?

Юра Агольцов потому и дожил до своих лет, что с младенчества быстро соображал. Еще не отдавая себе отчета в том, что могло произойти за сорок минут, прошедших после вполне мирного расставания с Косулей, Юра, не меняя расслабленного тона, хмыкнул:

— Виктор Сергеич, я уже Тверь проехал, только послезавтра смогу с тобой повидаться. А что случилось? Говори прямо, нас никто не слушает.

— А где ты будешь-то? — настаивал Косуля.

— Да по делам, — небрежно проронил Юра. — Что-то важное у тебя или терпит?

— Да, в общем, терпит. Но, знаешь, пол-«лимона» баксов упускать не хотелось бы.

— Мне бы тоже, — согласился Юра. — Попробую раньше управиться.

— Попробуй, Юр. Убедительно тебя прошу. Сегодня встретиться нам надо, сегодня. Утра не дожидаясь. Я тебе через час перезвоню. — И Косуля дал отбой.

— В Москву поворачиваем, — глухо сказал Агольцов.

Юрин охранник, сидевший впереди рядом с шофером, недоуменно обернулся.

— Не на Таганку поедем, а в Марьино, — добавил Агольцов.

— Случилось что? — спросил охранник.

— Случилось, Ренат, случилось.

Тягостная тишина повисла в машине. О Юриной квартире в Марьине знали, кроме Юры, лишь два человека — Ренат и Шурик, агольцовский шофер. Только самые проверенные из провереннейших людей. То, что шеф так резко поменял свои планы на сегодня и направляется не куда-нибудь, а в Марьино, ничего хорошего не предвещало.

Агольцов, стараясь не терять самообладания, набрал телефонный номер.

— Это я, — сказал ровным голосом.

Выслушав недолгий монолог, молча захлопнул складную телефонную трубку.

Спины сидящих впереди напряглись.

Юра закрыл глаза и в изнеможении откинулся на спинку кожаного сиденья. Попытался подбодриться: «Ты же был к этому готов. Есть план на этот случай. Что неожиданного произошло? Да ничего. Просто надо спокойно подумать, спокойно подумать».