Заклятые супруги. Темный рассвет

– Пришло письмо от Жерома. Они с Мэри теперь женаты.

– Ох… – вырвалось у меня.

Вот только вряд ли ради этой новости мы стали бы так срочно запираться в кабинете и тем более набрасывать полог.

– Эльгер сделал очередной ход.

У меня резко заболела голова. Настолько резко, словно я снова очутилась в крохотном кабинете в Равьенн, под пыткой герцога.

– Что именно? – спросила, вцепившись в подлокотники кресла.

Анри протянул мне газету. «Ольвижский вестник» недельной давности.

Интервью с Симоном было на первой полосе. Вел его тот самый журналист, которого мы с мужем пригласили в Лавуа и добровольно раскрыли ему свою историю. Тот самый, что подарил нам надежду, благодаря статье которого нас оставили в покое. Как я тогда наивно полагала, навсегда.

Интервью было небольшим, за ним газетчик лично ездил в Шато ле Туаре. Полагаю, проходило оно в кабинете, где я решительно отказалась от предложения Эльгера и согласилась принять Равьенн. Строчки мелькали перед глазами, складываясь в целостную картину, на удивление четкую несмотря на бессонную ночь и невероятное открытие в себе.

«Вряд ли отъезд супругов де Ларне был чистой случайностью. История, в которую оказались вовлечены эти без преувеличения достойные люди – всего лишь начало».

«Позвольте уточнить, ваша светлость, что вы имеете в виду?»

«Я говорю о магии и ее роли в истории нашего мира. Силы – те, что жили в наших предках, сейчас уже не те. Несмотря на это мир продолжает отвергать людей, которые являются последним оплотом. Людей, которые способны подарить возродить цивилизацию. Мы боимся тех, на ком держится мир, и это прискорбно. Мы отвергаем их дары, их могущество, как нечто ужасное, хотя именно благодаря их магии способны обрести новую жизнь».

Мне отчетливо вспомнилась шахматная доска в тайнике мужа. Его светлость большой любитель шахматных партий, а пешками в этой оказались мы: Эльгер весьма удачно обернул провокацию графини д’Ортен в свою пользу. Вряд ли Евгения подходила на роль жертвы, но в тени герцога она казалась пылинкой под ураганным ветром. Альтари говорил о раскрывшем крылья ястребе, и он был прав. Вот только до исхода этой игры с доски слетит еще не одна фигура.

«О какой именно новой жизни вы говорите?»

«О той, благодаря которой мы до сих пор живы. О сильной крови и истинной магии».

«И все же вы поддерживаете развитие науки, вносите вклад в механизацию и промышленность…»

«Я – сын этого мира, и делаю все, чтобы обеспечить достойную жизнь каждому человеку, независимо от его происхождения».

«И все-таки магия для вас в приоритете?»

«Загляните в историю армалов, и вы поймете, почему. Пролилась кровь сильнейших магов, и мир рухнул. Цивилизация – одна из прекраснейших и сильнейших, была уничтожена».

«Разве не война стала началом конца?»

«Любая война – последний шаг отчаявшихся неудачников. В здоровом мире мир естественен, как дыхание».

– Грамотно, – сказала я. – И вашим, и нашим.

– Политика Эльгера никогда не распространялась только на магов. Он говорит для всех, и говорит складно.

– Думаешь, до переворота осталось недолго?

– Сложно сказать. Но день его коронации… вот что на самом деле станет началом конца.

Анри оперся о стол и посмотрел мне в глаза.

– Аркур мертв. Застрелился у себя в квартире.

Я вернула газету на стол.

– Комитет?

Муж покачал головой.

– Не знаю. Он мешал многим.

С трудом удержала руки, чтобы ставшим уже привычным жестом не коснуться живота. Да, сейчас не лучшее время говорить о ребенке.

– Мне придется поехать в Тритт.

А вот это уже точно Комитет.

– Что они от тебя хотят?

– Мне не сообщили.