Заклятые супруги. Золотая мгла

Зато становилось понятно, почему в словах отца: «Вы так похожи на свою мать, Тереза» — всегда было столько яда и злобы. Он ненавидел во мне ее. Любое напоминание о ней было ему как кость в горле, как ярость, желчь и признание своего поражения из-за той ночи, после которой на свет появился Винсент. Ломал он меня или ее? Ненавидел ли себя за мое унижение? И кого вспоминал в тот день, когда его сердце остановилось?

— Анри Феро так стремился заполучить тебя в жены, что бросил вызов Винсенту. Поэтому я была спокойна, отдавая тебя за него. — Ее светлость наклонила голову и улыбнулась — искренне, тепло. — Хотите еще чаю, моя дорогая?

— Если он так меня ненавидел, почему не отдал первому встречному сильному магу? Почему, если Анри считался пропавшим без вести…

Матушка приподняла брови.

— Он не мог вас ненавидеть, Тереза, хотя и пытался. За мою любовь к вам и равнодушие к нему. За то, как вы на меня похожи. В день, когда раскрылась ваша сила, я впервые упала перед ним на колени. Заливалась слезами и кричала, что сделаю все, если он спасет вас. Уильям посмотрел на меня как на сумасшедшую, а потом принял вас из рук Варда. «Думаете, я позволю умереть своей дочери»? — вот что он мне тогда сказал. И скрылся за дверями детской. Несколько дней никого туда не пускали, только горничные сновали с подносами еды. А потом он вышел — похудевший, серого цвета, как ваши призраки. Жизнь вам спасла магия армалов и ваш отец.

Нет, я определенно не хочу этого знать. Не желаю.

Я сцепила руки на юбках с такой силой, что хрустнули пальцы. Оставаться сосредоточенной стоило невероятных усилий, но мне придется пойти до конца.

— Почему он не отдал меня сыну герцога де ла Мера?

Матушка посмотрела рассеянно, сквозь меня, точно могла видеть грань. На миг показалось, что сейчас спросит, откуда я об этом узнала, но она только покачала головой, прищурилась:

— Они долго вели переписку. Потом герцог лично приезжал к нам, но они так и не договорились.

— Де ла Мер приезжал один?

— Да, его сын был еще слишком юн для серьезных переговоров. Кажется, ему не исполнилось и пятнадцати. Зато герцога я хорошо помню — высокий, холеный мужчина. Из тех, кто однозначно привлекает внимание, даже красив, но в глазах было что-то неуловимо отталкивающее.

— Вы не спрашивали, почему он ему отказал?

— Разумеется, спрашивала, но Уильям никогда не подпускал меня к делам. Просто сказал, что ему не нравится этот человек. И то потому, что в последние годы наши отношения стали намного мягче.

Ее светлость поправила идеальную прическу.

— Ваша сестра тому доказательство.

Казалось, дальше удивляться уже некуда, но я все равно умудрилась это сделать.

— Вы простили его? — нежданная догадка заставила прикусить губу. — Вы его любили?

— Простила, — коротко ответила она и отвела взгляд, точно извиняясь за свою слабость. Добавила, пожалуй, чересчур поспешно. — Год, когда приезжал де ла Мер… это была ваша девятнадцатая весна.

Я молча поднялась, пересела к ней на диван. И так же молча ее обняла.

В ту весну отец умер. Я была в библиотеке, когда по Мортенхэйму пронесся мощный всплеск магии: в минуту гибели высвобождается вся жизненная сила человека. Отца нашли в кабинете, приступ застал его во время работы.

Он никогда не рассказывал, что произошло после пожара, говорил, что я выбралась сама. Кому Уильям Биго не хотел признаваться в том, что вытащил меня с того света: мне — или себе самому?

30

Как там у всех нормальных леди принято сообщать мужьям новости? Особенно если ты случайно пригласила все свое семейство в гости, совершенно забыв спросить на то мнения супруга. Вообще-то я никогда ни перед кем не оправдываюсь, но в данном случае, как выразился бы Винсент, дипломатически верно для начала смягчить ситуацию. Уж всяко лучше, чем:

«Завтра у нас ужинают матушка и Лави. А еще Винсент и Луиза. И мисс Бук, разумеется».

«И как это получилось?»

«Моя сестра захотела познакомиться с нашим котом».

Наверное, Луиза оценила бы мою идею, но я с каждой минутой сомневалась все больше и больше. Какой нормальной женщине может такое прийти в голову? И может ли вообще? Стоя перед книжным шкафом в кабинете Анри, я смотрела на корешок… я бы даже сказала — корень зла, — «Искусства любви». Окружала ее чепуха из разряда научных очерков и биографий каких-то ученых.

Я сцепила пальцы за спиной — на всякий случай: мало ли, может, я и впрямь собираюсь это взять? А и впрямь собираюсь. Потянув книгу на себя, приняла ее вес на руки. Внушительный, надо признаться. И зажмурилась, увидев картинку на обложке. Нет, к этому я точно никогда не привыкну.

«Ну да, а сейчас ты собиралась журнал по растениеводству читать и цветочки рассматривать», — ехидно подсказал внутренний голос.