Заклятые ведьмы

Глаза Любавы смотрели на меня и расширялись от удивления. Наконец она отлипла вовсе и упала в кресло рядом со вздохом:

– Упс! Ой, беда – беда!

– Милаша, что ты опять натворила? Что с твоей магией? Или это твоя палочка косячит? – Обе девчушки выглядели ну очень виноватыми, и мне это жуть как не нравилось, ибо их испуганные взгляды не сулили мне ничего хорошего! – Да что с вами не так? – Кричала я взбешённая тем, что две посторонние девушки вмешались в мою жизнь, нарушив её мерное течение и покой. И сломали мои планы – провести полёт в комфорте.

Милаша трясущейся рукой протягивала мне маленькое зеркальце. Я резко выдернула из её рук предмет и посмотрелась в него. Увидела очень мало, но мне и этого хватило, чтобы сойти с ума от негодования:

– Хрень с горы! Ничего не поняла! Ты меня в кого превратила? – Нервно завопила я, после  вскочила и понеслась в туалет к большому зеркалу.

Хлопнула дверью, закрылась на щеколду, нервно подняла глаза:

– Это не хрень, это вторая Милаша! Чёрт её побери, ведьму-неумеху!  – На меня из зеркала смотрела моя соседка – карамельные волосы, заплетённые в косу, уложенную на большую грудь, тонкая талия, затянутая в комбинезон, излишне округлые бёдра, слишком аппетитная попка и лазурные выпученные глазища на половину лица. Меня больше не было. Вернее как, я была в теле Милаши. Ошизеть!

– Мила, я  убью тебя! – Заорала я, вырвалась из туалета и, сжав руки в кулаки, понеслась ураганом к девушке. Мне хотелось рвать, метать, крушить, мочить в сортире!        Я была  не просто злая, а  очень. Вернее, бешенная.  Я потеряла всё – внешность, самобытность, даже мой голос теперь  был чужим! Я слышала в нём нотки Милаши.

Едва я подлетела к Милаше и нависла над ней, как фурия, она снова направила на меня свою психованную палочку (помню, у Рона такая была!) со словами:

– Не шуми!  Я всё исправлю!

– Я тебе исправлю, ведьма недоделанная! – Заорала я и, выхватив палочку у неожидавшей девушки, разломала её надвое. Затем грозно развернулась на каблуках и потопала в туалет, где утопила в унитазе. Правда, утопленная палочка не решила мою проблему.

Я так и осталась копией Милаши!

Едва выпорхнула из туалета и поцокала к своему месту, как в проход выскочил молодец с блондинистой чёлкой:

– Детка, познакомимся?

Не успела ничего сообразить, как чувак грохнулся обратно в кресло, утянув меня за собой. Я сидела на его коленях и недоумевала:

– Какого ляда происходит в этом самолёте? Да почему вы все решили, что я лохушка и со мной можно так обращаться?!

Чувак меня не слушал совсем. Он тупо мацал мои аппетитные формы.

Но парень ошибся, ибо были и другие желающие потрогать меня, притом не пальцами, а кулаками.

Милаша яростно шагала в моём направлении. Остановилась в метре от меня, заняла боевую стойку:

– А ну иди сюда, Карамелька, бить тебя буду!

Я опешила. Эта выдра меня называла Карамелькой, она же меня пыталась убить осьминогом, она же превратила меня в чучело непонятного окраса, и она же разозлилась на меня. Во дела! Не успела я додумать, как парниша вытолкнул меня в проход со словами:

– Посмотрим как курочки дерутся. – И не забыл шлёпнуть по попке. Наверное, для придачи уверенности.

Ну нас обеих долго умолять не пришлось, ибо мы были ну очень злые друг на друга.

– Старт! – Выкрикнул кто-то, и  мы тут же вцепились друг другу в карамельные косы, пытаясь выдрать по пучку  на память.

– Парни, ведьмы дерутся! – Заорал детина рядом.

– Я ставлю на правую ведьму, – сообщил один.

– Я – на левую! – Выкрикнули слева.

– Господа, делаем ставки!

Придурки! – Мелькнуло в голове. Я сделала Милаше подсечку, затем ударила её в  спину (ну, а что, я девочка, умею за себя постоять), уронила  карамельный оригинал на пол. Я довольная собой тут же развернулась и собралась уйти подальше. И всё это происходило под бурное улюлюканье толпы. Особенно бесновались парни, да и девульки не отставали.

– Девчонки, прекратите! Позорите нас! – Любаша (Фиалка) подскочила к нам и вцепилась в обеих.

Я не успела сделать шаг назад, ибо Карамелька (Милаша) грубо схватила меня за ноги, и я упала лицом вниз, целуя грязный пол губами. Хорошо хоть новое личико не расквасила. Милаша тут же  оседлала меня и схватила за цепочку с висящим медальоном. А я  в отместку ухватилась двумя лапами за  её  цепочку с игрушечным Олафом. Мы фыркали, пыхтели, мяукали, помогая самим себе.

 Фиалка (Любаша) продолжая вопить:

– Вы же девочки! Как вам не стыдно, – пыталась снять Милу с меня и случайно  тоже вцепилась в  цепочку со снеговиком.

Дзинь. Цепочка разорвалась, и  пластиковый снеговик разлетелся на части.

– Олаф! – Взвыла Мила, и тут же  слезла с меня. Я наконец-то, вздохнула и перевела дух. Фу! Огляделась. Мила ползала по проходу, головы парней  высовывались  туда же – в проход и десятки глаз искали… нет, не снеговика – его искали лишь лазурные глаза Милы. Остальные мужские вау зеленые, серые, синие глаза искали встречи с прелестями девушки. И надо сказать, находили.