Заклятые враги (СИ)

Теперь в его крови текут силы этого юнца. Он - повелитель всего того, за что столько поколений сражались люди. И не отдаст своего ни за что на свете, сколько б его ни пытались принудить, потому что он заслужил - ещё пять веков назад.

***

Он мог прыгнуть и упасть на чужие мечи - и высоты хватило бы для того, чтобы этот прыжок закончился для него смертью.

Шэйрану так хотелось сначала сдаться, не позволить взгляду Моники, тревожному, но преисполненному надежды, быть оправданным. Так хотелось, чтобы она больше не обращалась к нему с укором - хранить тепло её губ до последнего мига в своей жизни.

Он уже почти отпустил.

О чём мечтал столько лет? О том, как однажды - такое ведь могло случиться? - родители его признают. Как все поймут, что зря называли бездарью столько лет. Как внезапно Лэгаррэ посмотрит на него другими глазами, его прекрасная дарнийская фея. Как она вспыхнет к нему любовью - или, может быть, на мгновение лишь станет менее требовательной.

И ненависть в её взгляде хоть на несколько секунд сменится помилованием. Могла же она быть к нему хотя бы милосердна, за столько-то лет знакомства?

За столько лет своего бессмысленного увлечения самой великолепной девушкой в этом мире?

Он почти ступил - обернулся бы и прыгнул с крепостной стены.

Но это было бы так глупо - не попытаться в последний раз.

Он поднял голову, расправил плечи - казалось, смотрел Тэллавару в глаза, сколько бы не разделяло их. Он видел, как мутные, желтовато-зелёные очи врага ясно сияют довольством. Он удивляется? Нет, победитель всегда один - Тэллавар Гартро не способен отдавать собственное преимущество кому-либо другому.

Он хочет победить. Хочет, чтобы всё это стало его, раз и навсегда, чтобы он смог поставить на колени весь мир - и он сделает это.

Шэйрану никогда не хотелось такой власти. Уважения, может быть, даже шанса править своим государством - по праву, по крови, - это да. Но никогда - боли и страха в глазах каждого из этих людей, несчастных, бедных, измученных.

Он попытается.

…Он едва справлялся с одним.

Он не мог удержать никого на своей цепи, слишком глупый, безо всякого обучения, слабый и несчастный. С опустевшими мыслями, лишёнными всяких шансов.

Он не мог победить.

Но их ненависть клокотала вокруг. Она билась такой заметной, такой видимой жилой, так отчётливо и так ясно…

За него уже сплели нить. В них было столько боли, столько сопротивления за этой пеленой стеклянных глаз и попыток подчинить их себе.

Они кричали от ран.

У кого-то не хватало руки, кого-то проткнули насквозь кинжалом, а они вынуждены были бороться дальше. Их тела вопили от боли, в сознаниях повторялись одни и те же мысли, и жажда убивать, жажда крови поднялась на свободу, вспыхнула, расцвела, распустила лепестки, будто бы красивый, но неимоверно кровавый цветок, распускающийся особенно быстро и ярко.

А ещё они хотели убивать. Они пускали чужую кровь с удовольствием и радостью, которой никогда не мелькало в их глазах прежде.

Кто-то корил себя за то, что предал. Ненавидел слабость своего естества.

Шэйран видел каждого из них, будто бы на ладони. Цеплялся за мелкие эмоции, за радости и боль из прошлого и нынешнюю.

Только если тысячи святых с мечами выстроятся против его войска… Только если человек со светлыми помыслами…

Только над ним нет у него власти.

Он схватился за их страх. За ужас.

За то, что толкало их сражаться, убивать, властвовать над другими, разрушать чужие судьбы. Заставляло улыбаться детским слезам и с облегчением смотреть на покойных врагов.

Молнии утихали. Сильный ветер порывами дёргал тучи, не позволяя дождю успокаивающим холодом пролиться на плечи и смыть пятна крови.

Как же им всем было сейчас плохо!

Шэйран впитывал это.

Он выплетал нить - одну, цельную, единую. Нить, в которой кипела их боль. Нить, в которой отражался страх их битвы - ужас и повиновение.

Их ненависть была повсюду.

…Так просто.

Так легко.

Во всём этом не было ни капельки света. Только сплошной кошмар - он выплёскивал на них собственную усталость, впитывая страдания посторонних людей. Делая их своими - будто бы лишая людей права собственности, права повелевать всем этим.

Вывернул. Сплёл воедино.

Никаких трудностей - они все были так просты. Так элементарны. Они состояли только из зла - видимого, откровенного, чёрного.

В узел.

На себя.

Шэйран закрыл глаза - ничего не хотелось видеть. Позволил нити в его руках загореться - и, возведя на миг ладони к небесам, рванул вниз свои цепи.

…Его ослепила молния - а когда он опустил голову, когда позволил себе увидеть армию, кровавую битву, то эта пульсирующая нить всё ещё вилась в его руках.

Битвы больше не было.

Бесшумно, без единого вскрика, без мгновенного сопротивления многотысячное войско сначала замерло, потом - забыло о своей цели пребывания здесь, и оружие с грохотом упало на землю.

- Подчинитесь, - прошептал он, уверенный в том, что никто его не услышит, разве что Мон, замершая за спиной.

…Воины без единого слова сопротивления опустились на колени, склоняя головы пред тем, кому безоговорочно подчинялись.

Пред тем, кто был повелителем их мыслей, их тел и их душ.