Заклятые враги

— Записывай. Шар прорицательный, семьсот сорок девять. Уровень опасности первый, уровень полезности седьмой… восьмой, наверное, толку от этой дряни-то? — он отложил подобие хрусталя в сторону. — Ценность третьего уровня, хрусталь — вещь дорогая. Дальше… инвентаризационный номер семьсот пятьдесят. Название… Так, что это, глянь? Ага, веник самоподметающий. Уровень опасности второй…

— Что опасного в венике? — язвительно уточнила Моника. — Второй уровень — это уже всё-таки какой-то вред!

— Хм, ты просто не была в этом замке в возрасте восьми лет и с жутким любопытством в качестве оружия, — фыркнул Шэйран. — Знаешь, сколько раз этим веником я получал? Так, уровень полезности шестой, подметает хорошо. Ценность второго уровня.

— Веник?!

Рэй вместо комментария продемонстрировал ей рукоятку, украшенную как минимум тремя здоровенными рубинами, а после швырнул его на огромную кучу уже переписанных книг и артефактов так нагло, что Монике аж стало не по себе от того количества, которое Шэйран этим жестом мог разбить.

Она торчала тут уже далеко не первый день и не первую неделю, а самое главное, умудрилась как-то себя убедить, что этот для блага Эрроки. Она просто пытается выяснить, где именно находится тот самый оберегающий страну артефакт, и именно по этой причине занимается переписью каких-то самоподметающих веников и далее по списку. Ну, а что? Почему веник не может оказаться до жути полезным, а самое главное, невероятно опасным предметом? И почему под ним не может лежать то самое, что она так старательно ищет?

Поэтому, занимаясь успешным самовнушением, Моника как-то умудрилась переубедить себя, поверила в то, что нет ничего лучше для Эрроки, чем сидеть в Элвьенте и помогать этому серому троечнику, а самое главное, даже не искала безвременно пропавшую принцессу Эрлу, да и вспоминала о ней раз в несколько дней. Так или иначе, Лэгаррэ тут почему-то нравилось. Сказать, почему именно? Ну, а Богиня его знает! С Шэйраном оказалось так… поразительно легко, что она даже не могла понять, откуда у мужчины могли появиться хотя бы малейшие познания и способность к волшебству.

Она собиралась уезжать уже раз десять. Каждое утро повторяла про себя, что сделает этой ночью то, что уже давно планировала, а потом вернётся в родное государство, но нанести вред Элвьенте — это дело трудное. Короля душить подушкой — глупости, Шэйрана — тем более, даже если он действительно наследный принц. А то, что мужчины ни на что не способны…

Вера Моники гасла с каждым днём. Сначала она была готова отдать душу за Эрроку и её правила, была готова на всё, что угодно, лишь бы доказать собственную предельную верность, а теперь вдруг поняла, что не стоит. Что что-то в этих заявлениях и вечных криках королевы Лиары всё равно не так. Что есть подвох, который она не может отыскать, и…

А потом она нашла тот артефакт.

Это было совершенно случайно. При записывании хрустального шара номер триста пятнадцать Шэйран внезапно отыскал в куче маленький кулончик от ментального влияния — и, будто бы Моника не была подшефным врагом, вручил ей этот предмет.

Предмет, восстановивший ей память.

И рассказ Тэзры с её сомнениями, и… И то, что было в детстве. То, что было правдой. То, что она не придумала бы сама, потому что просто не решилась бы на подобную подлость. А после этого Моника уже не смогла вытащить из глубин своей души ту верность, которая прежде там жила.

— Номер семьсот пятьдесят один, — продолжил Шэйран. — Книга Многоликого, записки. Автор — Дарнаэл Тьеррон Первый. Дата… Ого!

Он присвистнул — записки Дарнаэла Первого на самом деле были большой редкостью, да и искали их уже далеко не первое столетие. А они всё это время просто пылились в Лэвье, и никто даже не удосужился посмотреть, есть ли там хоть что-то.

Моника устало вздохнула и поднялась. Грусть обмана съедала её изнутри вот уже который день, но ведь то, что случилось с её родителями, ещё не повод… Не повод отказываться от доверия королевы, просто так нарушать данное слово, рисковать всем, что у неё было. Она ещё имеет определённые обязанности — просто теперь, когда известно чуть больше фактов, чем прежде, ей стало чуточку труднее. Монике не хотелось так просто проигрывать и сдаваться, не хотелось перебегать на сторону Элвьенты, но… Ведь её мама и папа погибли не просто так. И не во всём виноваты Тьерроны.

Теперь она это помнила — слишком отчётливо и ясно, как для событий, что произошли лет пятнадцать назад, — и не могла окончательно вытолкать из головы.

— Может быть, мы продолжим завтра? — предложила Моника. — Уже третий день торчим среди этих артефактов в чулане, а не перебрали даже половину. Неужели нельзя отдохнуть?

— Мне предлагает моя прекрасная отличница? Отдых?! — возмутился Шэйран. — О, боги, вы сошли с ума! Неужели я наконец-то услышал от тебя эту фразу!

Моника кивнула. На самом деле, пыль давно уже успела ей надоесть, в горле неприятно першило, да и хотелось поскорее покинуть затхлое помещение.

— Давай отнесём это в библиотеку, — пожал плечами Шэйран. — Всё равно ведь записки рано или поздно придётся сдать.