Заклятый Грот

Йомен призадумался. Несомненно, это было ближайшее место на ручье, пригодное для мельницы. С другой стороны, ему нравился отчий дом, высившийся у самого берега. Он давно уже привык к нескончаемому журчанию волны, а добротный дубовый сруб мог простоять ещё не одну сотню лет, балуя в июльский солнцепёк столь необходимой прохладой.

У него не было никакой охоты продавать подворье, пусть даже Старый Эд посулил бы ему все сокровища мира. «А может, Петро всё брешет», — подумал он и выбросил беспокойные мысли из головы.

Однако же, слывший в селе самым бессовестным сплетником, у которого язык, что помело, Петро на этот раз оказался прав.

Ещё не успел вскарабкаться на небо Вечерний Месяц, как скрип калитки возвестил Йомена о непрошеном госте. Волоча ноги по двору, Старый Эд доплёлся к нему под навес и, обшарив хитрыми глазками разбросанные тут и там инструменты, вкрадчиво запел:

— Слыхал, что нынче в трактире было?

— Да, слыхивал уж!

— Небось, Петро, что сорока на хвосте, принёс.

— Он самый. Только не продам я избу.

— Ты погоди, не горячись. Давай хоть в горницу зайдём, потолкуем. Я ценой не обижу.

— Сказал, не выйдет. И денег твоих не возьму.

— Как же, ты и сам с умом. Только вот умом да гордостью сыт не будешь. Ты парень молодой, справный, хозяйство себе заведёшь, телят купишь, али коней.

— Мне дом этот дорог. Отцово наследство.

— Так а я об чём? Пора и о своём наследии подумать, какого добра нажил? Что детям своим оставишь?

— Слушай, Эд, ищи другое место под мельницу, а этой избой торговать не стану.

— Да ты не серчай, я ж по справедливости хочу. Сотню золотых тебе отсыплю. На них знаешь, какое подворье можно отгрохать — любо дорого!

— Мне и тут хорошо

— Две сотни бери. И хату новую тебе срубим, аккурат возле Дубравы, всё к озеру ближе будет.

— Говорю ж, не перееду.

— Забирай двести пятьдесят.

— Завязывай, Эд!

— То ж можно полста лет прожить и забот не знать, каждый день в трактире пенным угощаться, да не одним!

— Ну не продам я дом!

— Четыреста?

— Да не в деньгах тут дело!

— Деньги мои не нужны? Тогда чего же ты хочешь?

— Ничего мне от тебя не надо! — вконец разозлился Йомен и, с досады метнув молоток под стол, повернулся спиной и направился к двери. Он был уже на пороге, когда вслед ему заскрипел вкрадчивый голос:

— Знаешь, а я тут долго подбирал жениха для Анны.

Будто вдаренный обухом топора по голове, Йомен прирос к полу и, медленно развернувшись, уставился на Старого Эда.

— Ты стал бы ей отличным мужем.

— Она никогда не согласится, — хрипло просипел Йомен, сглатывая слюну.

— Уважит традиции предков. Слово отца — закон.

— Не могу же я тащить её замуж насильно!

— Да? А по мне так пусть хоть заупирается, перечить всё равно не посмеет.

— Не стану я так.

— Ну, как знаешь.

— Да она же возненавидит меня за это! — вырвалась у Йомена отчаянная мольба.

— Да пусть ненавидит, сколько хочет — зато будет полностью твоей. Ты ведь этого так хочешь?

Хитрый взгляд Эда, казалось, прожигал его насквозь, проникая в самые сокровенные уголки сердца. «Он знает», — пронеслось в голове у Йомена. «Да все уже знают», — тут же поправил он себя. В глубине души он был готов поклясться, что это его самое сокровенное желание, единственное, чего он жаждет получить, то самое, что он загадал чаровнице в гроте.

— Я не тороплю, ты подумай, — милостиво замурлыкал Эд и, неспешно прошаркав мимо Йомена, вышел вон.

Глава 8. Ультиматум

На следующий день в самый разгар трудового дня Йомен отворил калитку трактира. Промаявшись всю ночь в раздумьях, он так и не смог одолеть душившие его муки выбора того, что было так желанно, но так неправильно. Какой-то тонкий пищащий голосок подзуживал ему прямо в висок, пульсируя при каждом ударе сердца: «Что если её сосватает Филипп? Его отец отвалит полдюжины мешков с золотом, лишь бы породниться с семьей старосты. А чем ответить ему, Йомену?» Хмурое решение пришло лишь с рассветом. «Пусть так, чем упустить её навсегда!» — мрачно подумал он.

Запыхавшись, Анна влетела в комнату, на ходу кивнув отцу:

— Петро сказал, что ты ищешь меня! — и только тут заметила стоявшего в углу Йомена.

— О! — растерянно бросила она в его сторону, всё еще не понимая, в чём дело. Необычно опрятный, он был одет в свою новую нарядную рубаху и, едва завидев её, подался навстречу, не сводя с её лица своих чёрных глаз, словно молящих о чём-то. Сбитая с толку, она перевела вопросительный взгляд на отца. Тот ухмыльнулся:

— Вот, сватать тебя пришёл. А что, молодец что надо.

Ошеломленная Анна только и успела открыть рот.

— Так вот, парень толковый, правильный, работящий. Грехов за ним не водится. Так что выбирай дату, да только чтоб до ярмарки успеть, а то там уж дел невпроворот будет, с этой кутерьмой закрутит-завертит.

— Да я не пойду за него! — обретя голос, возмутилась Анна.

— Ну, своё родительское благословение я уже дал, стало быть, дело решённое. Теперь только с числом определиться.

— Но я не хочу замуж! — вновь протянула она.

— Слово моё отцовское для тебя что кремень. Просватана, так пойдёшь.

— Отец!