Заклиная Тьму

— Ты не концентрируешься! Я устал от твоей лени!

Гален ускорил шаг. «Двадцать. Тридцать семь».

За очередным изгибом коридора показалась Цирцея, одетая в черный балахон и свою традиционную высокую остроконечную шляпу. Она двигалась в его направлении, опустив голову, явно задумавшись.

Гален надеялся погулять в одиночестве, но на это трудно было рассчитывать вне зависимости от времени суток. Продолжая идти вперед, он максимально сдвинулся вправо, давая ей возможность беспрепятственно разминуться с ним. Запертые в ограниченном пространстве маги настолько деградировали, что даже не стоящий выеденного яйца спор по поводу того, кто кому должен уступить дорогу, мог привести к вспышке насилия.

Она подняла глаза, увидела его, опустила глаза, потом снова взглянула на него. Ее реакции были явно заторможенными.

Гален кивнул. Он научился сохранять отстраненность, находясь в обществе других. Ничего не оставалось, как пройти мимо, не обращая внимания, делая вид, что ничего особенного не происходит. Он уже привык старательно изображать это. Хотя магам не было известно о его подвигах у Предела, они каким-то образом чувствовали, что он вернулся изменившимся, что он больше не такой, как они. Поэтому они легко привыкли к тому, что он избегает их общества. Когда кто-либо случайно натыкался на него поздно вечером или рано утром, большинство из них слегка терялись, будто повстречались с привидением.

— Гален, — Цирцея остановилась, когда он практически поравнялся с ней.

Он тоже неохотно остановился.

— Цирцея.

Ее глаза были скрыты тенью от полей шляпы, и Гален заметил, что смотрит на ее губы. Хотя Цирцее было чуть больше сорока, вокруг ее рта залегли глубокие морщины, верхняя губа была изрезана тонкими складками — уничтожение места силы сказалось на состоянии ее здоровья.

— Глазам не верю. Я тебя несколько месяцев не видела, — сказала она. — Любопытно, что это случилось именно сегодня.

Гален не знал, что такого особенного в сегодняшнем дне.

— Я занят по вечерам.

— О, да. Круг поручил тебе важное задание. Наблюдать за происходящим во Вселенной. Докладывать им обо всем, что видишь. Такая работа не оставляет свободного времени.

— Я убиваю время, как и все мы.

— Ты встречаешься с ними сегодня, не так ли? Я имею в виду Круг.

— Да.

Он встречался с ними раз в неделю.

— Должно быть, ты чувствуешь, что тебе оказана большая честь.

— Я просто делаю то, о чем они меня просили.

Она скрестила руки на груди, спрятала кисти в рукава.

— Скажи мне, когда ты стоишь там, перед ними, что ты чувствуешь? Ты никогда не мечтал о том, чтобы однажды быть избранным в члены этой уважаемой группы?

— Нет, — ответ Галена прозвучал излишне резко, и он понял, что должен еще что-то добавить к своим словам. — Я никогда не смогу делать то, что делают они.

Он никогда не сможет лгать тем, кому должен служить, бессмысленно подвергать их жизни опасности, преподносить им под видом дара то, что несет в себе семена уничтожения. Биотек эхом ответил на вспыхнувший в нем гнев.

Гален выкинул эти мысли из головы, заставил себя продолжить выполнять упражнение. «264».

Губы Цирцеи растянулись в улыбке.

— Крайне необычно, что ученик одного из членов Круга не стремится войти в Круг.

То, что сама Цирцея желала этого, было общеизвестно. Но было странно, что она спросила о том, желает ли он этого. Как бы там ни было, он был слишком молод для того, чтобы задумываться об этом.

— Я к этому не стремлюсь.

— Неужели? Ну да, я и забыла, что Элрик тебе не настоящий учитель. Он просто взял тебя после смерти твоего отца. Твоя линия никогда не удостаивалась места в Круге. Я могу понять, почему ты не чувствуешь себя достойным исполнять столь важные обязанности.

Гален не желал думать о своих родителях. Он давным-давно отвернулся от этих воспоминаний.

— Я определенно не гожусь для этого.

— Твоя скромность воспринимается очень свежо.

— Это не скромность, а правда.

Цирцея наклонила голову, и тень от высокой шляпы совсем скрыла ее лицо.

— Конечно.

Он воспринял это, как признак окончания разговора.

— Прошу прощения, — сказал он и продолжил свой путь.

Гален добрался до столовой и вошел внутрь. Столовой служила просторная комната, расположенная в самом центре тайного убежища, но даже такие размеры приносили слабое облегчение после давящей тесноты. В столь ранний час огромный зал был пуст. Столы и стулья из темного дерева выстроились ровными тихими рядами. Кто-то позаботился о том, чтобы хотя бы здесь можно было отдохнуть от чрезмерной строгости, царящей во всех остальных помещениях их поселения. На стенах горели руны Кодекса, между ними в хаотичном порядке были начертаны загадочные диаграммы и образцы искусства техномагов, на дальней от входа стене сияло голографическое изображение Вирден — основательницы Круга, создательницы Кодекса и непревзойденного мастера контроля. Она стояла, вытянув руки и расправив жесткие золотые крылья, будто ее запечатлели в момент создания какого-то невероятного волшебства.[2]