Заклинание

Мы где-то посередине между вечной ночью и светом – основанием и верхушкой пирамиды мироздания. Даже избавившись от телесной оболочки, мы всё равно продолжаем оставаться в средних слоях. И только после сорока дней отбываем в высший свет, либо уходим во тьму, если собранный за всю жизнь груз трагедий и расстройств слишком велик.

Мне повезло. Я всегда был тёмной душой, но два года назад исправился. Не знаю что случилось, только однажды мимо меня прошла девушка по имени Таня. Тоже не ангел, сказал бы я, но с потрясающим умением гасить все мои плохие начинания.

Я вздохнул при мысли о ней. В сумрачной средней тени дыхание было явлением необычным, я словно втягивал в себя часть воздуха, если это был воздух, прямо через грудь. Но не успел я вздохнуть, как вокруг меня потемнело. Конечно, ведь при выдохе вышла моя печаль.

Нельзя так. Мы с Таней связаны. Связь настолько тонкая, что невидима даже здесь, но ощутима потрясающе. Стоит мне расстроиться, как на неё дома нападает такое…

Арим объяснил мне это в первый день. Первый день…

Помню первый миг и первый призрачный вздох уже здесь – в средней тени. Но это произошло в больнице, после тридцати минут в коме, а до этого…

– Виктор, вдохни, твоя последняя вспышка не будет яркой.

За секунды до удара со мной уже говорили. Я видел приближение грузовика, я его ощущал, вибрация двигателя ударила раньше, чем он сам. Водитель Максим повернул голову, в его глазах мелькнуло удивление, потом страх. Он что-то закричал.

– Всё хорошо, Виктор, боль ненадолго…

И удар!

Боль ненадолго, но, боже, как больно. Наверное, в один миг до потери сознания влилась она вся. Всё, что испытывает человек, когда его перемалывает вместе с машиной. Тридцать две секунды ломания костей, разрывания мышц и сухожилий и…

– Боль ушла, Виктор, всё хорошо.

Глаза застилает туман. Я сижу в машине, как и был на заднем сидении. Впереди стонет Максим, свидетель Роман без сознания. Одни размытые очертания, будто смотрю сквозь сильные очки под водой. Кажется, вокруг сотни прожекторов, всё тонет в ярком свете, даже звуки приглушены, словно не могут пробиться сквозь этот слепящий ком.

– Ром… – тянусь к другу рукой, – Рома…

Что-то светящееся рядом с ним и с Максимом с другой стороны. Оно двигается, перемещается. Ничего не могу понять. Роман мне не отвечает.

– Всё в порядке, Виктор, он жив.

Меня подтолкнули, и я оказался на улице в то же мгновение. Наша покорёженная «Волга» стояла на дороге. Врезавшийся в неё грузовик, проехав метров пятьдесят на тормозах, остановился на обочине.

– Что случилось? – поражённо спросил я.

Мне никто не ответил. Над мостом, который мы только что проехали, вращался гигантский шар. При каждом обороте из него выплёскивалось что-то похожее на смолу, такое же чёрное и вязкое. Источая дым, жижа медленно растекалась в разные стороны.

И я вдруг заметил, что повсюду вокруг движение. Трудно было понять это сразу из-за яркого света, но, наверное, мои глаза привыкали и я различил множество чёрных фигур, со всех сторон стекающихся к шару. В небе вокруг него полыхали вспышки, чертились линии света, стремительно пролетало что-то светящееся, оставляя за собой след реактивных самолётов.

В гладкой поверхности шара внезапно прорезалась трещина, раскрылась, и я увидел за ней коридор. Он был прямо напротив меня – страшный, глубокий, и словно образованный кишащими змеями. Его круглые стены вращались. А там, в самой глубине…

Не знаю что именно я увидел, но с приближением того существа я почувствовал, что всё во мне растекается, и я просто перестаю существовать от ужаса. В воздухе нарастала дрожь, а вместе с ней густел и наливался мощью окружающий звук. Рычание, вой, множество голосов и странный звон. Мост и небо над ним сотрясало сражение.

Сквозь слепую дымку перед моими глазами казалось, что тёмные фигуры перемалывают друг друга. В воздух взвивалось белое пламя и чёрные брызги. И над всем этим безумным коктейлем вращался зловещий шар. Но свет всё больше завладевал им, покрывая собой, словно плёнкой.

Мимо промчался Виталий Андреевич – мой тесть, его брат и все мои друзья.

У машины кричали:

– Рома! Вик!

– Серёга, лезь в окно, ты мелкий!

Я смотрел на них и понимал – они не видят того, что вижу я. Рядом со мной даже не было света, который окружал моих друзей в машине. Я был совершенно один между ними и картиной апокалипсиса с разломом пространства глубиной до самого ада на переднем плане.

Сергей пролез в окно, начал отстёгивать ремни.

– Роман жив! – кричал он. – Жив, чёрт, вытащить не могу!

– Не трогай! Проверь Вика!

Серёга перелез на заднее сидение, и я глянул туда.

– Тихо, тихо… – только этот настойчивый, очень мягкий и властный в то же время шёпот и помог мне не сойти с ума.

Свет возник позади меня и обнял, нашёптывая спасительные слова. А я смотрел на то, как Сергей трясёт меня на заднем сидении, всего залитого кровью.

– Вик! Да что ж ты!.. Ты не можешь! Не сейчас!

Виталий Андреевич тоже просунулся в разбитое окно машины:

– Виктор, сынок, держись!