Заклинание бабочек

По силе веры и любви,

Чем те, что создают в сознании

Высот извечные черты.

Зал напряженно вслушивался в голос Ирис. Началось действо, во время которого ей предстоит поднять мысли этих людей до уровня их сутей. И как только их волны совпадут, Ирис уступит место Эа, и та вступит в диалог с теми из них, у кого еще есть шанс спасти свою природу от обращения в маова. Те, кто пришел, отчаянно борясь за свое «Я», встанут сами после слов Ирис: «А теперь поговорим по душам». Так происходило всегда. И из зала повеет родным и светлым. Люди будут молчать, а в их глазах проявятся их сути, их души. И только с душами будет общаться Эа через Ирис.

Однако чтобы свершилось самое главное в действе, Ирис должна синхронизировать зал с образами любви, красоты и вернуть хотя бы на мгновение веру в светлое будущее. С каким же трудом это все удается сделать! Но Ирис не думает о себе, о том, как она выглядит, как ее воспринимают «мохнатые». Она снимает со своей души покров за покровом. Она поет, говорит стихами, танцует, и все это ради тех нескольких душ, чей шанс сегодня – она. Удары, которые она получает от необратимых перерожденцев, она ощутит потом, а сейчас ее тело стало словно прозрачным, и Эа светится всеми цветами радуги, источая аромат неземных цветов. Это она, невесомая и неземная, встав на носочки и подняв руки к небу, молится за всех землян в танце любви, который танцует тело Ирис.

«Я ничего никогда не брала себе от вас. Простите меня и всех нас, собирателей. Мы собираем там, где вы разбрасываете. Мы отбираем то, что не принадлежит вам. Мы соединяем прошлое с будущим. На то воля свыше. Мы – жрецы, собирающие подати и возносящие их как хвалу Вездесущему… Так было всегда и так будет вечно», – звучит в этот момент внутри нее голос Эа.

Она чутко улавливает визг, вой и скрежет зубов, доносящиеся из зала. Это «выродки», не выдержав гармонизации, показали свои истинные лица, и чем меньше одежд, чем ближе Эа, тем больше свирепеют они. Кто-то из них, не выдержав противостояния, вышел из зала, кто-то желчно шепчет соседу: «Фарс!», кто-то кашляет или вскакивает с места и начинает щелкать фотоаппаратом, кто-то выжидает своего момента, чтобы ударить побольнее.

Но для Ирис их нет. Нет и ее самой – она прозрачна, и поэтому именно сейчас особенно не защищено тело Ирис с его несовершенством. Это чувствуют своим хищным нюхом «голодные». Именно они всегда приходят на «кормежку» и садятся в первых рядах, развернув руки ладонями вверх, словно говоря этим «Дай!». Они чувствуют, что в тот момент, когда Эа творит через тело Ирис, происходит аннигиляция, и тело, разрушаясь, выделяет огромное количество энергии. Именно за этой энергией и не за чем другим приходят «голодные» на подобные встречи. Они поедают эфир творящего тела, поэтому после выступления Ирис остается с ледяными конечностями и холодом в солнечном сплетении, а они пышут жаром и возбужденные покидают зал. Они тоже становятся сподручными маовов. Ослабляя жертву, они готовят ее к закланию.

И вот, когда действо будет завершено, и те, кто имел шанс, получат руку помощи свыше, а обессиленная Ирис, по инерции улыбаясь, всем будет раздавать автографы в стихах, один из маовов обязательно подойдет и ударит в самую душу. Он сделает это так, чтобы неблагодарность за полученную энергию и зрелище душевного стриптиза просочилась внутрь ослабленного тела и горечью разлилась по нему. Обида, этот яд лжи – их оружие. Именно обиду пытаются вызвать маовы, лжецы из лжецов, виртуозы лицемерия и предательства. Они прошипят мысленно в тот момент, когда Ирис будет не в состоянии вырваться из круга не насытившихся, лезущих прямо к ее лицу со своими излияниями полумутантов. Нож в спину – прием маовов, и каждый раз она его получает. Самое странное, что маовы – мутанты, так же, как и иовы – трансмутанты, делают это неосознанно, играя роль проводника Небытия или Бытия соответственно.

Метатело Дана возбужденно колыхалось на месте.

– Почему же Ирис в таком случае не сторонится маовов, ведь она их различает?