Заклинание для Хамелеона

— Почему ты говоришь это мне? Разве ты не против моих планов и, соответственно, планов Замка Ругна? Если Замок и Волшебник будут уничтожены, ты станешь полным победителем.

— Это не та победа, которая мне нужна, — ответил Бинк. — Я… видишь ли, ты мог бы сделать так много хорошего в Ксанфе, если бы только… — но он знал, что это бесполезно. Это просто не было в природе Злого Волшебника — посвятить себя Добру. — Здесь лист расположения бомб, — сказал он, положив на стол кусок бумаги. — Все, что тебе надо будет сделать, взять осторожно мешки и пакеты и вынести их наружу.

Трент покачал головой.

— Я не верю, что твоя бомбовая угроза поможет твоему побегу, Бинк. Замок, как таковой, не является разумным. Он лишь реагирует на определенные стимулы. Он может позволить уйти Хамелеону, но не тебе. В его восприятии ты — Волшебник, следовательно, должен остаться. Ты, может быть, перехитрил Ругна, но он не поймет полностью природу твоего замысла. Таким образом, зомби будут тебе препятствовать, как и раньше.

— Значит нам придется взорвать его.

— Именно. Ты будешь вынужден взорвать ягоды и мы все вместе будем уничтожены.

— Нет, сперва мы выйдем наружу и кинем ягоды внутрь. Если замок нельзя обмануть блефом…

— Его невозможно ни обмануть, ни испугать при помощи блефа. Он не умеет мыслить. Он просто реагирует. Ты будешь вынужден уничтожить его… и ты понимаешь, что я этого позволить не могу. Мне нужен Ругна.

Теперь положение осложнилось. Бинк был к этому готов.

— Если ты меня трансформируешь, Хамелеон подорвет бомбы, — сообщил он, ощущая холодок вызова. Ему не нравился такой вид игры, но он знал, что дело шло к этому. — Если ты вмешаешься каким-либо образом…

— О, я перемирие не нарушу. Но…

— Ты не можешь его нарушить. Или я вернусь к Хамелеону один, или она бросит ягоду в бомбу. Она слишком глупа, чтобы отступить от инструкций.

— Послушай меня Бинк. Нарушить перемирие мне мешает мое слово, а не твои технические приготовления. Я мог бы трансформировать тебя в блоху, потом из таракана сделать твое подобие и отправить это подобие вниз к Хамелеону. Как только она положит ягоду…

Лицо Бинка отразило всю его растерянность. Злой Волшебник мог перечеркнуть весь его план. Глупышка, какой стала Хамелеон, и не догадается, пока не станет слишком поздно. Этот светоч разума действовал как за него, так и против.

— Я этого не сделаю, — сказал Трент. — Просто я говорю тебе о такой возможности, чтобы продемонстрировать, что у меня тоже есть понятие об этике. Цель не оправдывает средства. Мне сдается, что позволил себе временно забыть об этом, и если ты минутку послушаешь меня, ты увидишь свою ошибку и исправишь ее. Я не могу позволить тебе уничтожить это чудесное, исторически значимое сооружение ни в коем случае.

Бинк уже чувствовал себя виноватым. Неужели его сбили с курса, который, он это знал, был правильным?

— Ты, безусловно, понимаешь, — настойчиво продолжал Злой Волшебник, — что весь район замка восстанет в мстительной ярости, если ты это сделаешь. Ты можешь выйти из замка, но ты останешься в его окрестностях и умрешь ужасной смертью. Хамелеон тоже.

Хамелеон тоже… Это было неприятно. Такая красивая девушка, сожранная опутывающим деревом, разорванная на куски зомби… замок… невозможно будет избежать свирепого возмездия леса. — Может быть, ты уговоришь позволить нам уйти, чем допустить подобное?

— Ты упрямый парень.

— Да.

— По крайней мере, выслушай меня сначала. Если я не смогу тебя уговорить, значит то, что должно быть, должно быть, хотя я и этого не хочу.

— Говори короче, — Бинк удивлялся своему упрямству, но чувствовал, что сделает то, что должен сделать. Если Трент попытается приблизиться на дистанцию в шесть футов, Бинк удерет, чтобы избежать трансформации. Наверное, он сможет обогнать Волшебника. Но даже так он не сможет долго ждать. Он боялся, что Хамелеон устанет от долгого ожидания и выкинет какую-нибудь глупость.

— Я и в самом деле не хочу видеть тебя или Хамелеона погибшими и, безусловно, я ценю собственную жизнь, — начал Трент. — Сегодня я никого не люблю из живых, но вы двое ближе всего мне, чем кто-либо. Словно судьба распорядилась, чтобы подобные люди должны изгоняться из обычного общества Ксанфа. Мы…

— Подобные люди! — возмутился Бинк.

— Извини за такое выражение. Мы многое вместе испытали за короткое время и я думаю, справедливо утверждать, что при известных обстоятельствах мы спасли друг другу жизни. Возможно, именно для того, чтобы встретиться с такими, как вы, я и вернулся в Ксанф.

— Возможно, — сухо ответил Бинк, подавляя неясные чувства, которые испытывал. — Но это не оправдывает твою попытку завоевания Ксанфа и вероятную гибель многих семей.

Трент выглядел обиженным, но держал себя в руках: