Заклинание для Хамелеона

— При этом я был с тобой в прямом контакте, — ответил Трент. — И Хамелеон тоже. Ты был без сознания, но твой талант не дремал. Позволить нам двоим умереть, когда ты бы вышел из такой передряги без царапинки — это выдало бы тебя с головой. А может, тебя окружало небольшое поле, защищающее и тех, кого ты касался. Или твой талант предвидел будущее и знал, что если магия Щита уничтожит нас в тот момент, ты один попадешь в берлогу Кракена и там погибнешь. Ты нуждался во мне и моей власти трансформации, чтобы избежать магических опасностей. И Хамелеон, потому что ты не стал бы сотрудничать со мной, если бы она не стала. Итак, мы все выжили, чтобы обеспечить твое выживание, и истинной причины мы бы никогда не заподозрили. Подобным же образом твоя магия защищала нас и во время пути через джунгли. Я-то считал, что ты нуждаешься во мне для защиты, но все обстояло наоборот. Мой талант просто стал частью твоего. Когда тебе угрожали вихляки и невидимый великан, ты просто использовал трансформацию, чтобы избежать угрозы, не выдавая своего таланта… — Трент покачал головой, легко парируя неуклюжие атаки Бинка. — Неожиданно дело осложнилось, и твой талант стал действовать более впечатляюще. Ты — Волшебник не только со скрытым набором способностей, но и со способностью расширять их. Волшебники — не просто талантливые люди, наша магия отличается как количественно, так и качественно, что обычные люди редко понимают. Ты наравне со мной, Ирис и Хамфри. Мне в самом деле хочется знать полную природу твоего таланта и его глубину.

— Мне тоже, — выдохнул Бинк. Физические усилия утомляли его, не производя никакого эффекта на Волшебника. Это весьма обескураживало Бинка.

— Но увы, мне, кажется, не стать Королем, если мне противостоит такой талант, как у тебя. Мне искренне жаль, что необходимо пожертвовать твоей жизнью, и я хочу, чтобы ты знал, что это не мое желание, а логический исход этой встречи. Я предпочел бы трансформировать тебя в какое-либо безвредное существо. Но меч — оружие более грубое, нежели магия, он может только ранить или убить.

Бинк вспомнил кентавра Германа и как голова его слетела с плеч. Когда Трент считает, что убийство необходимо…

Трент сделал быстрый выпад. Бинк отскочил. Кончик меча задел его руку. Потекла кровь. С криком боли Бинк выронил палку. Манденийские средства явно могли ранить его. Трент специально метил в руку, проверяя это, чтобы быть уверенным абсолютно.

Осознание этого разрушило частичный паралич, который ограничивал при защите воображение Бинка. Он был уязвим, но на прямом базисе мужчина-против-мужчины у него был шанс. На него давила огромная магическая сила Трента, Злого Волшебника, но теперь, фактически, Трент стал для него обыкновенным человеком. Его можно было на чем-нибудь подловить.

Когда Трент приготовился для последнего удара, Бинк действовал с возрожденным вдохновением. Он нырнул под руку Трента, поймал ее своей окровавленной рукой, повернулся, согнул колени и рванул вверх Трента. Это был бросок, которому научил его солдат Кромби, бросок, что применялся против нападающего с оружием.

Но Волшебник был начеку. Когда Бинк напрягся, Трент сделал шаг в сторону и обошел его, оставшись на ногах. Он вывернул руку с мечом, отшвырнул Бинка и приготовился к смертельному удару.

— Прекрасный маневр, Бинк. К сожалению, подобному учат и в Мандении.

С убийственной силой Трент нанес удар мечом. Бинк, неспособный увернуться, видел, как ужасное острие направляется прямо в его лицо. На этот раз действительно все кончено.

Вдруг между ними оказался крылатый олень. Меч воткнулся в его тело, острие вышло с другой стороны, чуть не дойдя до трясущегося носа Бинка.

— Сука! — завопил Трент, хотя это был не совсем подходящий термин для самки оленя, крылатого или обычного. Он выдернул окровавленное лезвие. — Этот удар не тебе предназначался!

Олень упал, из раны брызнула алая кровь. У нее был проткнут насквозь живот.

— Я трансформирую тебя в медузу! — продолжал бушевать Злой Волшебник. — Ты высохнешь на земле!

— Она все равно умирает, — произнес Бинк, ощущая симпатическую агонию в своих внутренностях. Подобные раны сразу не убивали, но были крайне болезненны, а результат оказывался тем же самым. Для Хамелеона это была смерть с ужасающей пыткой.

Знамение! Оно, наконец, свершилось. Хамелеон неожиданно умер. Или умрет…

Бинк снова кинулся на врага, испытывая ярость мести, какая прежде была ему незнакома. Он голыми руками…

Трент проворно отступил в сторону, стукнув Бинка по шее левой ладонью, когда тот проскочил мимо него. Бинк споткнулся и упал, почти потеряв сознание. Слепая ярость была плохой заменой опыту и мастерству. Он увидел, как Трент шагнул к нему, подняв меч обеими руками для последнего, отделяющего голову от туловища удара.

Бинк закрыл глаза, неспособный больше сопротивляться.

— Только убей и ее тоже… быстро, — попросил он. — Не оставляй ее страдать.

Он ждал с покорностью. Но удар не упал. Бинк открыл глаза и увидел Трента… убирающего меч.

— Я не могу это сделать, серьезно произнес Волшебник.

Появилась Волшебница Ирис.