Заклинание в 220 вольт

— Ну, что же вы так. Это же ваша дочь. — Кисюков решил зайти с козырей. — Да и вам уже эти деньги не нужны. А ей жить еще.

— Жить? — взвился из кресла старик, — А как я жил, интересовало ее? Как мать померла 9 лет назад, так была у меня четыре раза. Четыре! Два раза денег попросить, один раз сахара пакет принесла. Мол, по акции купила, поделиться. И еще раз, уже когда уже болел, приехала. Узнать про завещание. Послал тогда ее. Вторая дочь не лучше. Вырастили на свою голову. Сиделку мне наняла. Жопу подтирать. Я ей жопу до трех лет подтирал, кормил, все что хотела покупал. Думал, вырастут девочки мои, хоть будет кому нас матерью перед смертью за руку подержать.

Мужчина затряс руками, из глаз его покатились слезы, капая на серую, застиранную рубашку с оторванным краешком кармана.

— Так ты понимаешь, мать умирала, так они даже в больнице не появились. И я, сдох на этой кровати. Один. Сиделка нашла, на следующий день. А теперь им деньги? Хрен им, так и передай.

Тетка внимательно следила за Кисюковым, не слыша ни слова из обвинительной речи.

Витька не знал, как убедить старика выдать название банка, да, и не хотел уже. Хотя, правда у каждого своя. Может, не таким и хорошим отцом был этот мертвый?

— А почему вы до сих пор здесь? Может забыли что-то важное сказать? — Витьке казалось, что если дед еще тут, то все-таки не просто так. Может есть еще незаконченные дела или тайна, что он хочет передать кому-то. Кинематограф точно давал понять, что если призрак еще в доме -то надо его как-то успокоить.

— Хотел посмотреть, как эти дуры будут деньги искать. Да и что-то не зовут меня в рай. Я как помер, в темноте побродил - сюда вышел, потому что домой хотел. С тех пор здесь. Смотрю, как квартиру дербанят на части.

— Ну? Ну что он говорит? — тетка вцепилась в Кисюкова как клещ. Дергала за рукав, гнусавя еще что-то. Витька повернулся, и упершись взглядом в розовый плюшевый живот сказал:

— Он говорит, что не скажет где деньги. И что вы его редко навещали. Всего четыре раза со смерти матери.

Женщина покраснела, на глазах у нее выступили слезы.

— Ах ты ж, ублюдок! — заорала она, глядя на кресло, — А когда ты меня и Ирку из дома выгонял, ты что думал? Бухал, как скотина, мать бил. А мы у тебя все шлюхи подзаборные были, что жрать только просим, да в подоле скоро принесем! А мне 16 всего было, тварь! А потом ты заботы захотел?

Тощий “хвостик” на голове женщины мелко трясся, рот дергался и пылил слюной.

— Мать жалко было, а потом я выросла, и поняла, что до нас ей дела не было, ей он все глаза застил. А мы - как побочный эффект их любви. Она все ему прощала. Даже когда он Ирку в одних трусах в подъезд выставил, и орал, что она ему не дочь, даже не заступилась. А всего-то ее мальчик до дома проводил. В 14 лет-то. Ей к соседям пришлось стучаться. Зима была. — женщина почти шептала, ей было явно стыдно вытаскивать всю грязь перед незнакомым человеком. — Гондон ты, урод! — снова закричала она. — Подавись своими деньгами, мразота!

Витька положил часы на кровать и сдерживая рвотные спазмы, стал отходить к входной двери. Ему было плохо от всех этих взаимных обид, что вывалили на него посторонние люди, от того, что он не знал, как помочь, и от того, что он не понимал, как можно так поступать с близкими.

— Я, пожалуй, пойду. — Кисюков уже чувствовал как в капюшоне ворочался Тайсон и боялся что женщина его заметит.

— Да… Спасибо вам. — женщина громко высморкалась в платок, скомкала его и сунула в карман штанов. — Давайте, я вам денег дам, Мараславан. Вы старались. Не ваша вина, что наш папаша такой…

Тетка стала рыться в сумке, что лежала в прихожей.

— Стой, стой, парень! — дед, медленно шаркая тапками, вышел из маленькой комнаты. — Скажи ей, что карточка на шкафу, на “стенке”, в конверте банковском. В газету оно все завернуто. Выкинут же, не глядя, дуры они у меня.

Затошнило еще сильнее. Витька часто и глубоко задышал, прислонившись спиной к стене в коридоре.

— Что с вами, вам нехорошо? Водички может? — дама в розовом отложила кошелек.

— Нет, нет. Он говорит, что карточка банка на шкафу. В газете.

Женщина прошла в комнату и придвинув стул к “стенке“ полезла шарить рукой по верху.

— Нашла! — ее радостный голос заглушило шуршание бумаги. — Точно, вот она. В конверте.

— Вы просто чудо! Господи, как вам это удается. Спасибо! — дама стала совать Витьке пятитысячную купюру. Он отнекивался. — Вы нас так выручили, берите!

Последний раз взглянув на стоящего в комнате деда, Кисюков отметил, что тот стал как-то прозрачней и вроде опять “заснул” стоя. Фигура мужчины медленно растворялась в застоялом воздухе несчастливой квартиры. На спине скребся и возился крыс, явно желая выбраться.

Выскочив из подъезда с зажатой в руке пятитысячной, Витька присел на скамейку, отдышаться. Его до сих пор мутило. То ли это такой эффект от встречи с мертвым, то ли от этих людей в целом. Крыс выбрался из капюшона, перелез на скамейку и сел рядом.

— Сколько денег дали? Много? — Тайсон понюхал бумажку, которую Витька все еще держал в руке.