Заклинатель

Зверев выстрелил в ту сторону еще раз, рванул бердыш — в проем между щитами уже прорвался сквозь пороховой дым темный всадник. Стремительный укол — у лошади из горла ударил фонтан крови, она полетела через голову. Всадник попытался спрыгнуть, но его встретил топор Глеба, вошедший глубоко в грудь. Второй всадник в щель между щитами не попал, на всем ходу врезался в бревенчатую стену и попытался достать Андрея через верх. Новик прикрылся от меча широким лезвием бердыша, тут же рубанул им вверх, по не прикрытой снизу броней подмышке. Тут же хлынула кровь — значит, вену достал.

Больше в щели никто не появлялся — видимо, после залпов в упор ляхов уцелело только двое. Зверев перебежал к пищалям, махнул Пахому рукой:

— Туда стреляй! Обходят! Никита, помоги!

Сам, схватив два ствола, кинулся назад, к крайнему щиту. Холоп, взяв еще два, побежал следом. Конница схизматиков обтекала расставленные на поле щиты, пытаясь нагнать убегающих московитов, захватить огромные табуны. Но между озером и крайним щитом расстояние было всего метров сто, не больше. Новик выстрелил раз, другой, третий, метясь на уровне голов, чтобы картечь не застревала в конских телах — и после каждого удара в плечо между ним и озером рушилась на землю целая шеренга с десяток поганых. После третьего выстрела дым заполонил все — Андрей перебежал к соседнему щиту, выстрелил еще раз в сторону врага, взял в руки бердыш. Рядом с таким же бердышом замер Никита, подошли еще несколько холопов. Минута-другая… Ничего. Из-за клубов дыма никто не появлялся.

Зверев попятился, побежал на другой край огороженного бревенчатыми степами пространства. Там Пахом уже отложил дымящиеся горячие пищали, оглянулся, словно почувствовав на себе взгляд Андрея, и его усы поползли в стороны.

— Кажись, погнали, новик…

— Перезаряжай!!! — крикнул ему Андрей, подхватил с телеги лук, придвинул колчан с последними стрелами. Штук пять, не больше. — Пахом, запасные стрелы где?! Доставайте!

— И мне! — крикнул все еще гарцующий рядом княжич. — Мне тоже дайте!

Зверев промолчал, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, восстанавливая дыхание, поднял оружие.

Схизматики, преследуя бегущих ратников, с самого начала обходили горстку сражающихся храбрецов, и прежде, чем новик и его дядька остановили этот поток, больше полутора сотен ляхов уже успели уйти дальше, к табунам. Теперь они разворачивались, чтобы ударить по стрелкам сзади, со стороны, никак не защищенной — ни щитами, ни телегами. Ничем…

— Зильдохен шварц, и танки наши быстры, — пробормотал Зверев бессмысленные слова, которые, однако, помогли ему сосредоточиться. — Пять стрел… Ну, коли так…

Он выбрал поганых, одетых в самые яркие, дорогие и прочные доспехи, и пять раз без промедления натянул и отпустил тетиву. Три попадания, два промаха.

— Все равно чуток полегче будет… — Он отбросил лук, перекинул из-за спины бердыш. — За мной, мужики! Пора и руками поработать!

Он ринулся навстречу атакующей коннице, даже не оглянувшись. В том, что холопы двинулись следом, он ничуть не сомневался. Те, что имели право звать его по имени и окликать барчуком…

— За мной!!! — Федор Друцкий, видать, решил превзойти храбростью давнего родового недруга и вырвался вперед, выставив щит и отважно взмахивая саблей. По сторонам, явно пытаясь прикрыть его собой, мчались княжьи холопы.

Друцкий вылетел на полста шагов и врезался в толпу врагов. Зазвенели клинки — левый холоп принял на щит меч одетого в стеганку ляха, оттолкнул, выбросил деревянный диск вперед, ломая поганому ребра окантовкой, отмахнулся саблей от нового врага. Что делали остальные, из-за него было не видно, но холоп от своего господина явно отставал. И все равно поляки уже обходили его слева. Он извернулся, закрывая щитом спину, подбил вражеский клинок, резанул поперек горла, скакнул назад — как раз вовремя, чтобы парировать направленный в голову удар. Тут как раз подоспел Зверев, загнав длинное и широкое лезвие бердыша схизматику под латную юбку, чуть отскочил, давая ляху место для падения и одновременно прикрываясь его конем справа.

Поганые продолжали напирать, охватывая бьющихся насмерть витязей. Над Андреем нависла оскаленная морда коня, а всадник, закрываясь справа большущим каплевидным щитом, слева попытался уколоть его мечом в горло. Новик вскинул бердыш, закрывая шею его широким лезвием. Острие клинка скользнуло дальше, за спину, а когда поляк отвел руку для нового удара — резанул коня по горлу. Скакун рухнул как подкошенный — Зверев перехватил ратовище у основания и со всего замаха рубанул спрыгнувшего с седла врага в основание шеи. Тот попытался закрыться саблей, но тонкий клинок не смог остановить тяжелого лезвия, как не выстояла и кольчужная бармица, из-под которой обильно потекла кровь.