Заклинатель

Смех Грейс в тот день еще долго согревал душу Энни. По дороге в Шото Грейс рассказывала, чем Том занимался с Пилигримом и какие задавал про него вопросы. Рассказывала и про жеребенка Бронти, и про Дайану, и про Фрэнка; близнецы, по ее словам, были сущим наказанием, а вот Джо – парень что надо. После того как они уехали из Нью-Йорка, дочь впервые говорила с матерью весело и открыто. Энни изо всех сил пыталась не выдать своей радости, а принимать такое поведение как должное. Правда, как только они проехали динозавра, Грейс снова скисла и замолчала, как будто этот зверь напомнил ей о том, как она последнее время вела себя с матерью. Ничего, помнится, подумала Энни, лиха беда начало…

Шины «Лариата» заскрипели на повороте по гравию, и автомобиль покатил в долину, минуя деревянный указатель подъезда к ранчо. Еще издали Энни увидела большой открытый манеж, по которому бегали кони. Подъехав поближе, она увидела посредине Тома, сидевшего верхом на лошади. В руке у него был длинный шест с оранжевым флажком на конце, размахивая которым он управляя бегом лошадей. На манеже было с дюжину молодых коней – они жались друг к другу. И только один шарахался в сторону от других – в нем Энни узнала Пилигрима.

Грейс, близнецы и Джо висели на ограде, наблюдая за тренировкой. Оставив машину, Энни направилась к ним, на ходу гладя подбегающих собак, – они не лаяли на нее больше. Джо улыбнулся ей и – единственный – поздоровался.

– Что тут происходит? – спросила Энни.

– Да вот он гоняет их по кругу.

Энни тоже стала наблюдать за тренировкой. Кони, вздымая столбы пыли, перебегали с одного конца манежа на другой. Том легко посылал Римрока то вбок, то назад – то загораживая жеребцам дорогу, то открывая ее. Энни еще не видела Тома в седле. Он управлял Римроком так незаметно, что можно было подумать, будто ноги коня в белых носочках подчиняются одной лишь мысли хозяина. Они словно стали одним существом. Энни не могла отвести глаз от всадника. Проезжая мимо, Том прикоснулся пальцами к шляпе и улыбнулся:

– Привет, Энни.

Первый раз он так обратился к ней, не назвав, как обычно, мэм или миссис Грейвс. Ей было приятно, что он сам, без ее подсказки, перешел на более дружеский тон – она тут же его приняла. Том направился к Пилигриму, который остановился вместе со всеми лошадьми в дальнем конце манеже. Однако и теперь он держался чуть поодаль и, в отличие от других, обливался потом. На солнце шрамы на его морде и груди очень бросались в глаза. Конь тряс головой и фыркал. Похоже, он боялся не только Тома, но и лошадей.

– Энни, мы стараемся снова научить его быть конем. Остальные давно это умеют, разве не так? И, живя на воле, в стадах, когда возникает нечто непонятное – вроде этого шеста с флажком, – они следят за реакцией других. Но старина Пилигрим все как есть забыл. Для него – что я, что они – все одно. Ему кажется, что на всем белом свете у него нет ни одного друга. Если остальных коней выпустить на волю, они прекрасно к ней приспособятся. А бедняга Пилигрим станет легкой добычей для хищников. Он не то чтобы не хочет – он просто не знает, как заводить друзей.

Резко подняв шест с флажком и щелкнув им, Том направил Римрока к сгрудившимся коням. Жеребцы устремились вправо, и на этот раз Пилигрим, вместо того чтобы броситься влево, поспешил за остальными. Но затем снова отбежал в сторону и встал на отшибе.

– Ничего, научится, – улыбнулся Том.

Когда Пилигрима поставили в стойло, солнце уже село и сильно похолодало. Дайана позвала мальчиков ужинать, и Грейс пошла с ними забрать оставленную в доме куртку. Том и Энни медленно шли к автомобилю. Энни вдруг остро ощутила, что она наедине с мужчиной. Оба молчали. Совсем низко над их головами пролетела сова, тут же слившись с темными кронами тополей. Почувствовав на себе взгляд Тома, Энни подняла глаза. Он спокойно улыбнулся – без тени смущения, словно знал ее всю жинь. Энни с трудом выдавила из себя ответную улыбку, почувствовав облегчение при виде приближавшейся к ним Грейс.

– Завтра мы будем клеймить скот, – сказал Том. – Хотите, приезжайте помочь.

– Боюсь, мы только помешаем, – рассмеялась Энни.

Том пожал плечами:

– Может быть. Главное, не попадите под раскаленное железо. Но даже если попадете – не отчаивайтесь. Клеймо у нас – просто красота, произведение искусства. Вам в городе еще завидовать будут.

Энни вопросительно взглянула на Грейс; по лицу дочери она поняла, что той ужасно хочется приехать, хотя она, как всегда, старается изобразить равнодушие. Энни повернулась к Тому:

– А что! Пожалуй, приедем.

Том сказал, что они начнут около девяти, но Энни и Грейс могут приехать в любое время. Потом они распрощались. Нажав на газ, Энни бросила взгляд в зеркальце. Том стоял на том же месте, глядя им вслед.

4