Заклинатель четырёх стихий

Ощущения были такие, словно стоишь под крытой профнастилом крышей в сильный град. Лязг, грохот, глухие удары перемешались с криками боли и испуганным ржанием лошадей. Атака захлебнулась. Противник попросту не готов был к такому отпору. Ничего подобного от забитых крестьян тут никто не ожидал. Всадники осадили коней и рванули обратно. Уже не такие гладкие и блестящие, как были за минуту до этого, но и без особых повреждений. Лишь одному не повезло. Самому первому. Его скакун почти дотянулся до баррикады и шарахнулся в сторону от торчащих кольев. Рыцарь не удержал равновесие, вывалился из седла, со всего маху грянувшись о землю. Конь ускакал, а его хозяин так и остался лежать в пыли, не в силах подняться. Наверное, ногу сломал.

— Вы за это ответите! — лорд-наместник вновь подал голос. — Если не сдадитесь и не выдадите чужака — сожгу всю деревню.

Он предусмотрительно остановился у костров и кричал издалека. Лязгнуло, и угрозы захлебнулись. Кто-то из мальцов исхитрился попасть камнем в забрало вельможного бароссца.

— Стоп! — скомандовал Эдик

— Всех повешу! — донёсся вопль сквозь удаляющийся топот копыт.

Ну, это ещё бабка надвое сказала. Первый раунд остался за троепольцами.

Глава 12

Вроде и победа легко далась, но особенного торжества на лицах людей не было. Громко радовались лишь мальчишки. Остальные были немного пришибленными. Даже Дробыш улыбался как-то неловко, а мужики и вовсе тревожно хмурились. Да это и понятно. Страшно им. Наобещал лорд-наместник ужасных кар, вот и боятся. Нужно срочно что-то делать, чтобы поднять боевой дух. С таким настроением воевать нельзя. Хотя какой боевой дух может быть у крестьян в феодальные времена. Эх…

— Вы чего такие смурные? — Эдик спрыгнул с заграждения. — Ведь победили же!

— Победили… — неуверенно протянул командир первого десятка.

— Ну так, ура! — с наигранной весёлостью продолжил веселить своих бойцов парень.

— Ура… — уныло прозвучали в ответ три или четыре голоса.

— А дальше-то что? — пессимизм первого десятника был неистощим.

— Как что? Жить! Жить и побеждать снова! — Эдику уже стал надоедать тупой разговор.

— И этих? — нудный мужик кивнул в сторону дороги.

Сквозь щели в дощатом настиле виднелась широкая полоса огней приближающегося карательного отряда. Крестьяне начали испуганно переглядываться, обмениваясь приглушёнными репликами.

— И этих! — нескончаемое нытьё уже откровенно бесило, ещё минута такого общения и Эдик вспылит.

— Так, Мидон, заткнись, — ситуацию спасла женщина из этого же десятка. — Тебе лорд Эддард сказал, что нужно делать, так чего ты не угомонишься?

Бабища вышла из нестройных рядов скучковавшихся мужиков, пихнув плечом десятника так, что тот чуть не упал. Развернувшись, она упёрла руки в пышные бока и обвела грозным взглядом каждого. Многие не выдерживали и отводили глаза.

— Что вы за мужики такие, а? Ноете и ноете, ноете и ноете. Тьфу, смотреть противно! — в голосе мощной тётки клокотал еле сдерживаемый гнев. — Какого рожна вы тогда вообще сюда припёрлись? Или вы думаете, что проклятые бароссцы вам чего-то оставят. Или простят? Если так думаете, то идите и наденьте юбки вместо штанов. Нет? Вот и слушайте нашего благодетеля молча. Слушайте и слушайтесь!

Выволочка от женщины, да ещё и произнесённая с такой экспрессией сработала. Мужикам стало стыдно.

— Да не, Нилда, чего ты. Мы же ничего. Такие обидные слова говоришь. Мы же не отказываемся, — раздались виноватые голоса.

— А ты, Дробыш, чего язык прикусил? — тётка пихнула старосту, — Тоже мне голова нашёлся. Стоишь, молчишь. Давай объясни уже этим недалёким, что к чему.

От толчка мощной рукой Дробыш улетел в сторону, его еле поймали в последний момент. И то, только потому, что стояли плотно. На лицах начали появляться улыбки, послышался неуверенный смех. Обстановка, похоже, стала разряжаться.

— Нилда, так? — обратился к воинственной женщине Эдик.

— Так, Ваша светлость, — решительно кивнула тётка.

— Назначаю тебя десятником первого десятка! — он хлопнул ладонью по её крепкому плечу, чуть не отбив при этом руку, — А этого домой отправьте, пусть с женой сидит.

Эдик, как можно незаметнее, выдохнул с облегчением. Сквозь оживлённый многоголосый гомон прорывались поздравления, хохот и насмешливые возгласы. Так и должно быть после одержанной, пусть и незначительной, победы. Теперь можно немного расслабиться и воевать дальше. Не опасаясь того, что собственное воинство рассосётся по дворам, спасая свои шкуры. Мидон, к слову, домой так и не пошёл. Пристыжённый крестьянин остался в рядах защитников баррикады, хоть и получил солидную дозу насмешек.

— Идут! — звонкий мальчишечий голос вернул всех к суровой действительности.