Заклинатель драконов

Вернулся доктор вместе с сестрой, которая везла на тележке все необходимое для новой перевязки.

Отойди, — быстро сказала Ферн Рэггинбоуну, и тот с легким поклоном отодвинулся в сторону.

Мисс Кэйпел! Что вы сделали со своей повязкой?

Ферн безмолвно протянула доктору руку. Сестра покраснела, доктор — побледнел.

Это невозможно! — наконец выдохнул он после длительной паузы. — Я сам обследовал руку, ошибки быть не могло! — Он вытаращенными глазами смотрел на Ферн. — Вы можете как–то это объяснить?

Я? — подчеркнуто удивленно ответила вопросом на вопрос девушка.

Доктор, испугавшись, что был слишком резок, готов был извиниться.

—Все это стоило немалых переживаний моей семье, — вежливо продолжала Ферн. — Разумеется, я бы не хотела портить репутацию вашей превосходной клиники…

Доктор пустился в объяснения по поводу своей позиции. Он с самого начала был среди тех, кто классифицировал Ферн как «интересный случай», и поддерживает точку зрения, что пациент, находящийся в коме, сам из этого состояния выбраться не может. Рэггинбоуну очень понравилось представление, которое давала Ферн, он рассчитал, что до возвращения Робина доктор будет только рад разрешить ей покинуть клинику. С того момента, как Ферн проснулась, голос ее окреп и приобрел даже некоторое драматическое звучание. И физическая слабость, и беспомощность, которая в обычных случаях предполагала бы долгий постельный режим, казалось, исчезают с неестественной скоростью. Рэггинбоун решил, что Ферн с помощью своего Дара ускоряет процесс выздоровления, трансформируя внутреннюю силу в активную физическую энергию, накачивая кровь в мускулы силой воли, но ему было пока не ясно, понимает ли она, что делает, или действует инстинктивно.

Дежурная сестра все еще не уходила, исподтишка наблюдая за Рэггинбоуном. Чудесное излечение недопустимо в современной клинике, и интуиция подсказывала ей, что все это ловко подстроено, что это какой–то трюк, без сомнения, исполненный Рэггинбоуном. Она старательно делала вид, что переставляет букеты, приговаривая при этом:

Тут у вас, пожалуй, слишком много цветов, мисс Кэйпел, было бы очень мило, если бы вы отдали часть тем пациентам, у которых в палатах цветов вовсе нет.

Я так и поступлю, — слегка надменно проговорила Ферн.

Вы не должны были снимать эту повязку, — настойчиво твердила сестра. — Вы могли бы так себе навредить!.. Ожоги надо лечить с особой осторожностью. — Таким образом делался вывод, что если существует повязка, то существует и повреждение.

Я знала, что моя рука в полном порядке, — сказала Ферн. — Я это чувствовала.

Но ведь доктор не может ошибаться!..

Каждый человек может допустить ошибку, — категорично ответила пациентка.

Рассерженная медсестра двинулась к двери. И в этот момент ее взгляд упал на мешок, засунутый за шкаф.

—Что это? — гневно спросила она. — Полагаю, что вы это принесли, — обратилась она к Рэггинбоуну. — Мешок такой грязный, а мы должны соблюдать здесь элементарные требования гигиены! — Она было наклонилась к мешку, считая себя вправе распоряжаться всем, что находится на ее территории… Затем она приподняла клапан на мешке и уставилась на его содержимое.

В одно мгновение злобный румянец, только что заливавший ее щеки, схлынул и сменился мертвенной бледностью. У нее отвалилась нижняя челюсть, и она смогла только выдохнуть, что прозвучало как почти беззвучный крик. Затем медленно–медленно она согнулась, как–то вся съежилась и опустилась на пол. Ферн свесила голову за край кровати и отпрянула, вытаращив от ужаса глаза.

Я не знаю, что это ты принесла, — растягивая слова, проговорил Рэггинбоун, — но, думаю, неплохо бы тебе изобразить там что–нибудь другое… прежде чем кто–то еще туда заглянет.

Что–нибудь другое? — тупо повторила Ферн.

Такого же размера и таких же очертаний, что–то… похожее. Не гроздь винограда, конечно, но нечто такое же. У тебя еще остались силы?

Но Ферн, прижав руки ко лбу, уже заговорила на языке Атлантиды. Удовлетворенный Рэггинбоун осторожно обошел сестру и вышел в коридор, чтобы позвать на помощь.

Два мускулистых санитара вынесли неподвижное тело медсестры, и в комнату вернулся доктор. Он был еще более взволнован. Заявление, которое сделала, придя в сознание, дежурная сестра, поколебало остатки его самоуверенности. Она ведь всегда была столь практичной, столь земной и, казалось, начисто лишенной воображения…

—Я посмотрела в мешок, — рассказала она, — и там оказалась… голова. Отрубленная голова. Она была живая. У нее двигались глаза. Она улыбалась мне. — Сестре сделали успокаивающий укол, в то время как доктор, чувствуя себя полным идиотом, пошел спросить Ферн, что же там в этом мешке.

— Кто–то принес мне арбуз, — ответила Ферн, — я очень люблю арбузы. Не понимаю, почему это так огорчило сестру. Может быть, она не переносит арбузы?