Заклинатель джиннов

Я не знала, плакать или смеяться. А если не знаешь, что будет лучшим, надо произнести молитву, что я и сделала, закончив ее словами: ва Мухаммад сафват Аллах мин хал-кихи ва мустафаху[55]. Потом спросила:

— Ты никого не убил, Ахмет?

— Никого, госпожа. Он не велел.

Вздох облегчения вырвался из моей груди.

— Приезжай за мной. Скорее!

В машине Ахмет молчал, хмурил брови, поглядывал на меня, и лишь когда мы перебрались через мост, внезапно разразился речью:

— Он благороден, моя госпожа. Благороден и честен! Я спросил, трудно ли джинну явиться к девушке, которую он любит, схватить ее и принести к нему на ложе. Но этого ему не хочется. Он говорит, что это насилие.

— Может быть, ты ошибаешься и он не любит ту девушку? — промолвила я, чувствуя, как тревожно и сладко сжалось сердце.

— Не ошибаюсь. Он сказал: она прекрасна! Видеть ее — счастье, мечтать о ней — радость!

Адские врата захлопнулись и растворились двери джанны…

Я спрятала лицо в ладонях. Я не хотела, чтобы Ахмет увидел, как блестят мои глаза и как пылают щеки. Голос изменил мне, но все же я смогла пробормотать:

— Люди, что напали на него… Они не вернутся? Не причинят ему зла?

— Не ведаю, госпожа. — Задумчиво сдвинув брови, Ахмет пожал плечами и произнес: — Жизнь человеческая в руке Создателя — неважно, повелевает ли тот человек джиннами или лепит горшки на багдадском базаре. Но я харис… я охраняю кровь Пророка — ту, что есть, и ту, что будет… Было бы легче ее охранить, если бы вы были рядом, ты и он. — По его лицу вдруг скользнула улыбка. — Понимаешь, когда вы рядом, нам удобнее о вас заботиться.

— Нам?

— Да. Мне и джинну.

Я рассмеялась, не отнимая ладоней от лица, и сказала:

— Пусть Сирадж прикажет джинну, чтобы схватил меня и перенес в его жилище. А если джинн ленив и этого не сделает, я доберусь туда сама. Ты ведь отпустишь меня, Ахмет? Может быть, отвезешь?

Он молчал целую минуту, затем послышалось:

— Аллах выбирает, Аллах дарует, Аллах разлучает и соединяет… Кто я такой, чтобы спорить с Ним?

Глава 16 ВЛАДЫКА МИРОЗДАНИЯ

Когда б я был Творцом, Владыкой мирозданья,

Я небо древнее низверг бы с основанья
И создал новое — такое, под которым
Вмиг исполнялись бы все добрые желанья.

Омар Хайям. Рубаи.

Вправе ли один человек распоряжаться жизнью и смертью тысяч, миллионов, судьбами стран, передвижением народов, природными и рукотворными богатствами? Вправе ли, объявив себя лидером, решать единолично, какие идеи приемлемы, какие — нет, к каким делам призвать соотечественников и как эти дела вершить — на поле битвы, или же мирным трудом, или в каменоломнях и лагерях за колючей проволокой? Вправе ли он искоренять инакомыслие, диктуя, как креститься, двумя или тремя перстами, каким богам кадить, какие гимны петь, что делать с иноверцами — вешать ли быстро и высоко, распять ли, пристрелить или обратить в рабов?

Вопросы, уже решенные историей. Знавала она всяких лидеров, и теоретиков, и практиков, однако последних было больше — Тутмосы и Рамсесы, Кир и Дарий, Александр, Цезарь и Аттила, Чингисхан и Баязит, Петр I, Людовик XIV, Наполеон и Гитлер и, разумеется, наши вожди мировой революции. Полководцы, консулы, императоры, президенты и председатели, великие кормчие, непогрешимые отцы народов — все они присваивали право решать, искоренять, карать и миловать. Все они были деспотами, тиранами, все совершали злодейства и убийства, оправдываясь тем, что кишкодрал затеян для народной пользы и процветания державы. Опасный пример, очень опасный! Когда измеряешь дистанцию между ними и собой, сперва становится жутковато, но после кое-каких размышлений думаешь — а почему бы, черт возьми, и нет? Были тираны тупые, были ординарные и даже гениальные — а я, с всеведающим Джинном, чем не гений? Конечно, гений света, а не тьмы! Где вот только провести границу…

Вставайте, граф, вас ждут великие дела!

За пару дней я разобрался с владельцами анонимной базы и даже составил по накатанным следам компедиум чиновно-мафиозных кланов в Питере и окружающем пространстве, вплоть до политых кровью, пропахших наркотой границ Афганистана. Попали сюда и боевые дивизии, соперники уже знакомых «новгородцев»: «Татарское иго», «Синие шинели», «Опричники», «Конан» (тут главарем был Паша Кононов по кличке Киммериец), «Щит и меч» и всяческие лиги и союзы вроде «ABE». He «Аве Мария», а Ассоциация Восточных Единоборств с тремя ступенями посвящения (ниндзя, самурай, камикадзе), с деньгами и причудливым уставом — символику для них готовил научно-дизайнерский центр при Гуманитарном университете имени Эразма Роттердамского. Все эти команды, имевшие официальный статус ЧОП, ЧДА и ЧСК[56] трудились в сфере «силовой поддержки», включавшей как охрану, так и иные функции — выбивание долгов, погромы конкурентов, допросы третьей степени. И был у них специалист на каждый случай, от примитивного качка до многоопытного киллера. Вроде покойного Салудо…