Заклинатель кисти [СИ]

— Унир?..

Божество не сдержало смешок. Так вот, значит, кто нанес ему эти удары… Похоже, Унир оказался и вправду способным. Пойти против своего хозяина во второй раз — не каждому прислужнику это под силу.

— Нет, — подойдя, с улыбкой произнес Иаду.

— Иаду…

— Да, друг мой… Давненько мы не виделись, — божество село на корточки и задумчиво взглянуло на Мори. Тот, чуть приподнявшись, посмотрел на него. Слаб, один глаз закрыт и сильно изранен, а второй глядит как-то… затуманено. Хорошо, хоть из черепушки ничего не вываливается и не торчит — Унир-то особо не поскупился на ударах. Хотя нет — раз не вываливается и не торчит, то, наверное, наоборот сдерживался.

— Значит, ты смог… — прошептал Мори.

Иаду осторожно коснулся его щеки.

— Благодаря тебе.

Да, у него с Мори бывают разногласия, и в последнее время эта собака еще и пытается влезать в его с сыном дела, но Иаду все равно должен быть благодарен… «другу» — ведь все-таки это он выпустил его из заточения. Неизвестно, жалеет ли об этом сейчас божок искусства или нет, но какая разница?.. Иаду, наконец, свободен и неважно, какой ценой!

Не похоже было, что друг был счастлив — на его лице застыла печаль. Неизвестно, оказалась ли она там по причине очередного предательства Унира или осознания, что большая часть произошедшего — вина самого Мори. Бедная сентиментальная тварь, которая понимает, что должно делать, но нередко идет на поводу у эмоций. И пока это будет продолжаться, Мори всегда будет лежать поверженным, преданным и с ножом в спине. Так работает мир людей — точно так же работает и мир божеств.

— Однако действительно ли ты веришь своим мыслям? — раздался чуть поодаль знакомый женский голос. Спокойный и мелодичный. Тот, который Иаду одновременно так желал и боялся услышать вновь.

Улыбка тут же пропала с его губ, уступив место легкой растерянности и мрачности. Мори, приметив это, сохранял молчание, но тоже видимо напрягся. Они оба знали, кто это был… как важна была эта женщина для них обоих.

Отпустив Мори, Иаду поднялся и, помедлив, нашел в себе силы обернуться. На небольшом отдалении от них стояла женщина с красиво-бледной, как у истинной аристократки, кожей, изящными чертами лица, курносым носиком, алыми, как гранат, губами и пронзительными темно-голубыми глазами, почему-то всегда напоминавшими божеству о накатывающих на берег морских волнах. Черные и короткие волосы ее прекрасно обрамляли личико, а длинное восточное платье с широкими рукавами было красного, ранее непозволительного для ношения, цвета. Поверх этого прекрасного убранства была надета шелковая накидка с прорезями, делавшей ее более величественной и царственной… впрочем, иначе и быть не могло…

Потому что Мори наполнил голову Уджа сплошной ложью…

Его мать, действительно, звали Суи, но она никогда не была рождена в бедняцкой семье, а была принцессой.

Всеми горячо любимой и прекрасной. Той единственной, для которой мне никогда не было и не будет жалко ни времени, ни слов.

Единственная наследница королевства, предшествовавшего нынешнему Син. Тогда оно было меньше, но не менее коварно и жестоко как к королевской семье, так и к иным подданным.

Этот проклятый лис Мори запутывает Ясу, чтобы ополчить сына против родителей, чтобы им, почти полностью забывшем о том, какими на самом деле были его отец и мать, было проще управлять.

Даже воспоминания об Ису — фикция. Потому что на момент, когда этот отвратительный человек совершил свое предательство, Ясу был всего лишь мальчишкой. Ису, действительно, был князьком, но находившимся в подчинении у королевство, и он, возжелав власти, предал своих хозяев и ополчился против них.

Тот, кого предал Ису, был не Уджа.

Им был я.

Не было тогда никакого Уни.

Не было тогда никакого зачарованного клинка.

Все это случилось многим позже и иначе.

Мори лжет.

Все это ложь.