Заклинатель кисти [СИ]

Однако, послушав такую выразительную и «душещипательную» историю, в которой Даум так старательно воспевался человеком порядочным, что в данное слабо верилось, я пришел к выводу, что это существо, кем бы оно на самом деле ни было, тот еще сказочник и брехун. Более того, он забыл одну маленькую деталь — русалы и русалки не разговаривают на человеческом языке и не могут превращать рыбий хвост в ноги. Конечно, в тот момент перед нами сидело живое доказательство обратного, однако меня все равно грызло сомнение. В любом случае, в историю я его поверил с таким же скепсисом, как и в легенду о Дауме, рассказанную мне господином Уджа.

Сидевший рядом со мной Иро усмехнулся.

— Что, поражены моему искусному рассказу? Иль же трагичности истории, приключившейся со мной? Даида бессердечно заточила меня в эту морскую тюрьму без единого лучика прежнего воспоминания!

— Бесспорно, господин, вы мастер нанизывать цветастые бисерины на нить повествования, — обратился старик к нему по-напускному вежливо, однако с явным укором и колкостью, тонко уличившими в бахвальстве и вранье, — вот только ваш рассказ мало что нам доказывает. Мы бы хотели, чтобы вы продемонстрировали свое мастерство заклинателя кисти, а мой друг, — Иро указал жестом на меня, улыбаясь при этом так хитро, как лис. Похоже, у них это семейное, — заклинатель кисти, проверит вас.

— И это заклинатель кисти? — искренне удивился русал, затем хвастливо улыбнулся и усмехнулся. — Что ж, давайте! Уверен, этот сопляк, завидев мое мастерство, потеряет дар речи на три дня и три ночи!

— В столе племянника лежит кипа чистой бумаги. Где-то там же ты найдешь баночку с тушью и кисть, — обратился ко мне Иро довольно. Не знаю, чему он был так рад.

Кивнув, я поднялся и прошел к добротному дубовому столу. На этот раз он был очень чистым и опрятным и найти в нем все необходимое не составило труда. Взяв необходимое, я вернулся к сидевшим на ковре. К тому времени Иро аккуратно убрал все тарелки и чашку с подноса, дабы на нем можно было разложить весь необходимый инструментарий для рисования. Положив перед русалок предметы, я уселся рядом с дядей Уджа. Почему-то ожидал увидеть на лице молодого человека озадаченность, а затем скромное признание, что он лишь задирал нос и на самом деле совсем не владеет кистью, а уж тем более мастерством заклинаний, однако тот был на удивление полон уверенности и решительности.

— Для начала сотворю что-нибудь простенькое, чтобы не пугать вас, — усмехнулся он, взял кисть, макнул ее в тушь… и так и замер с нею над листом бумаги. Сначала мне показалось, что тот просто задумался, подбирая более верное заклинание, однако затем заметил, как побледнел и испугался. Посидев так некоторое время, русал сделал неуверенный мазок и с ужасом прошептал:

— Не помню…

— Не помните, господин? — поинтересовался Иро. Задумчиво-улыбчивое выражение его лица мне не понравилось: словно тот изначально предполагал, что все так выйдет.

У русала затряслись руки, из них выпала кисть.

— Не помню!.. ничего не помню! — вдруг из глаз молодого человека потекли слезы. Он истерически воскликнул: — Что эта карга сделала с моей головой?! Я не помню ни единого символа! — на его лице отразился такой ужас, что и словами-то сложно было описать… наверное, как у зверя, которого охотники загнали в угол, и до твари дошло, что дни ее сочтены. — Как я могу быть заклинателем кисти, не помня даже слов?! Как могу быть Даумом, одним из воплощений Унира, да и самим Униром, будучи не в состоянии написать хотя бы самое простое заклинание?! — затем на лике русала отразился такой гнев, как будто загнанное животное все-таки решило биться до конца. Именно данное чувство острой и всепоглощающей злости, согласно легендам, превращает живое существо в духа мести, которому чужды милосердие и здравомыслие. Однако этого, конечно же, не произошло, потому что некоторые легенды — не более чем легенды. — Эта карга отобрала у меня саму суть! Никогда ее не прощу!

Однако сколько бы русал ни гневался и ни поминал дурным словом богиню Даиду, он так и не смог доказать нам, что является заклинателем кисти, а уж тем более — Даумом или богом Униром. Однако ни я, ни Иро не могли отрицать его нечеловеческую природу и случившееся в трапезном зале, и брат короля счел необходимым дать тому еще один шанс доказать свою природу, вспомнив и воплотив в жизнь заклинания кисти. Конечно, если тот действительно потерял частицу памяти, это займет время, но старик готов был подождать.

— Столица — большая деревня, — сказал он. — Как только вспомните и начнете творить заклинания, я буду тут как тут, а пока вверяю вас в руки своего племянника. Пусть распоряжается вами, как посчитает нужным.

В тот момент этот таинственный русал и понятия не имел, как нехорошо звучали эти слова, ибо неизвестно ему было, что угодил он в самый настоящий бордель…

* * *