ЗАКЛИНАТЕЛЬ ЗМЕЙ

Омар насторожился: "Нет, не стану я заходить туда, где снует негодный Юнус".

- Здравствуйте, уважаемый товарищ по ремеслу!- с грустной усмешкой поклонился Омару румяный сдобный человек.

"Товарищ?" Омар с недоумением взглянул на его одежду - яркую, пеструю, какую носят преуспевающие торговцы. Но все же он доволен, что встретился с одним из местных ученых.

- Я счастлив видеть вас, дорогой собрат,- проникновенно и тихо продолжал самаркандец, упитанный, гладкий, точно рабыня для утех.- Меня зовут Зубейр. Я тоже занимаюсь математикой. Вернее, занимался. Теперь, с вашим приездом, видно, придется бросить ее. Говорят, вы пишете трактат по алгебре?

Он заметно пьян. В уголках губ запеклась какая-то бурая дрянь. Под глазами мешки, но в глазах - внимательность, осторожность и приветливость.

- Пишу,- ответил коротко Омар.

- Но разве в книге Хорезми мы находим не все, что касается алгебры?

- Не все.

- О!- воскликнул Зубейр, удивленный его смелостью.- Абу-Камиль?..

- Абу-Камиль, на мой взгляд, превзошел Хорезми. У него более развито алгебраическое исчисление, приведено обширное собрание примеров. Но, к сожалению, они ограничены лишь линейными и квадратными уравнениями.

- Аль-Махани?

- Да. Он включил в круг своих занятий кубические уравнения. Но и Аль-Махани не сумел решить задачу Архимеда о делении данного шара плоскостью на сегменты с данным отношением объемов.

- Ибн Аль-Хайсам?

- Он...

- Аль-Кухи?

- Это...

- Абуль-Джуд?

- Все далеки от полноты.

Потрясенный Зубейр начал трезветь. Втянув голову в плечи, потер виски ладонями и, не отрывая их от висков, как бы выражая этим ужас, уставился снизу вверх на Хайяма:

- Не слишком ли дерзко... я бы сказал - самонадеянно, даже хвастливо, звучит подобное заявление в устах молодого, еще никому не известного ученого? Вы покушаетесь...

- Но ведь наука не может стоять на месте,- смущенно сказал Омар.- Кто-то должен продолжать начатое другими и открывать новое. А? Известность же мне не нужна. Я хочу знать истину, и только.

Зубейр уронил ладони:

- Истину? (Зачем она тебе, сопляк ты этакий?) Аристотель, Эвклид, Аполлоний...

Омар поскучнел, махнул рукой. О чем и зачем говорить с такими? Ишь, ловкач! Запомнил несколько громких имен и, совершенно не зная, что за ними, пытается пустить пыль в глаза. Не на того напал. Морочь других. Он никогда не зайдет в их медресе. Неужели нет в Самарканде настоящих ученых? Ну, положим, старых истребили, разогнали,- должна же быть пытливая молодежь, где-то здесь живут математики, непохожие на преуспевающих торговцев?

Они, конечно, есть. И он их найдет.

- Прощайте. Некогда. Надо работать.

- Нет, что вы! Зайдемте. Отведайте нашего хлеба.

- Спасибо. В другой раз...

- Хм! От кого тут пахнет вином?- принюхался Зубейр.

Это было сделано так неожиданно и так неумело, грубо-неуклюже, что Омар чуть не прыснул. Но, сообразив, зачем, с какой целью это сделано, он сразу утратил охоту смеяться.

- От меня,- смиренно ответил Хайям, зеленый от злобы.- Что поделаешь? От одних пахнет вином, от других...- он произнес в рифму известное слово. Вот так, собрат, товарищ по ремеслу.

Общаясь с дураком, не оберешься срама,

Поэтому совет ты выслушай Хайяма:

Яд, мудрецом предложенный, прими,-

Из рук же дурака не принимай бальзама. Бедный Омар Хайям еще не знает, что есть негодяи похуже Зубейра. Но, даст бог, со временем узнает...

- Ну, как?- взволнованно спросил Юнус, когда Омар удалился,- дворецкий прятался во дворе медресе.

- Как, растак, разэтак!- накинулся Зубейр.- Гнус ты несчастный! Почему убежал?- И сдержавшись:- Плохо наше дело, брат. Умен, проклятый. Эх! Раз уж он выпил, как ты говоришь, у муга чашу вина, значит, этим не брезгует. Затащить бы в келью, упоить - и натравить мухтасиба. Срам! Судья наутро же выгнал бы его на улицу.

- Мы-то сами... не ахти какие трезвые.

- Зато - доносчики. Давно известно: вера доносчику. А нетрезвые... что из того? Выпей ты хоть целый хум вина, хоть захлебнись, в него свалившись,- кому от этого хорошо иль худо? Ты нуль. Омар же Хайям - единица. Вот ты, например: даже сомлел от удовольствия, когда узнал, что выпил с устатку Хайям. И тебе, конечно, и в голову не приходит, что сам - сплошь ошибка, неудача природы. Скажи, чем досадил Омар Хайям ничтожному дворецкому Юнусу? Ничем. Ты просто завидуешь ему. Его уму, его красоте.

- Ну, ну!

- А, ты возмущен? Видишь. Ты, олух, не способен даже понять, отчего недоброжелателен к нему.

- Себя бичуешь!- прошипел Юнус.- Разумеешь?

- Разумею,- буркнул Зубейр.- Омар Хайям, Омар Хайям! Что нам делать с тобою? Юнус:

- Ума не приложу! Я подкинул жабу в жилье, чтоб напугать,- и только доставил ему удовольствие. Наблюдает, смеется, собачий сын.

- Природовед.

- Надо было кобру подкинуть.

- Он бы заставил ее ловить мышей. Слушай, ты сам - не лучше кобры. Ты носишь еду - можешь его отравить.

- Что ты, господь с тобою! У меня - жена, дети. Я жить хочу.

- Жить? Стой!- Зубейра затрясло, как в лихорадке. Дурак-то дурак, но не совсем он дурак.- Пусть пишет свой трактат. Ты ему пока не мешай. Напишет - украдешь и мне отдашь. Я тебе хорошо заплачу.