Заклинатель змей (СИ)

— В стратосфере, наверное, — рассмеялась Оля. Здесь, в сновидениях она была совсем другой. Хоть и старалась, по совету Рогозина, «приводить свой облик в соответствие с реальностью», а все же приукрашивала немного и внешность, и походку, и манеры. А главное — здесь она выглядела счастливой. Здесь она была дома.

— Что? — усмехнулась девушка, перехватив его взгляд. — Ты во сне тоже меняешься, не сомневайся.

— Я и не спорю. Поначалу в каждом осознанном сне я как пьяный был. Тормоза отрубало… сейчас привыкаю.

— Ага, вон она! — Оля указала на что-то внизу, и так же стремительно, как взлетала, кинулась вниз. Саша инстинктивно попытался зажмуриться — и обнаружил, что это во сне не так-то просто сделать. Словно бы веки его были прозрачными, или не существовали вовсе.

Они приземлились на крыше длинного трехэтажного здания. Оля нетерпеливо махнула рукой вниз, призывая спуститься, и провалилась сквозь крышу внутрь — в буквальном смысле, точно под воду нырнула. Саша остался один и растерянно уставился на потрескавшееся покрытие. Он понимал, что во сне возможно все, но мозг сопротивлялся подобным вольностям. Летать — еще куда ни шло, но проходить сквозь твердые предметы он почему-то отказывался.

— Ну, чего ты там застрял? — Оля вынырнула обратно, точнее, высунулась по пояс. Глянула на парня, усмехнулась. — Понятно. Лестница вон там.

В конце концов они оказались в больничной палате. Пациенткой была молодая девушка, подключенная к сложной аппаратуре. По-видимому, она была в коме или каком-то подобном состоянии.

— Посмотри на нее, — сказала Оля. — Да, я знаю это ваше правило, глазами не смотреть, но во сне можно ведь.

Сообразив, что сновидица подразумевает под словом «посмотри», Саша повернулся к пациентке и пристально глянул на нее, концентрируясь. Голова девушки стала полупрозрачной, словно из слегка подкрашенного розовым стекла с едва заметными прожилками-капиллярами. А там, где, по всем правилам человеческой анатомии, должен был располагаться мозг, кольцом свернулось черное блестящее тело змеи.

— Опять змеи… — выдохнул Саша.

— Ага. Дурацкий символизм какой-то, правда?

— Что это с ней? Что это значит?

— Понятия не имею, — вздохнула Оля. — Что ты видишь?

— Змею. В голове.

— Живую или мертвую?

— Ну… — Саша подошел ближе, присматриваясь. Показалось ему или змея чуть шевельнулась?

— Живая, — наконец резюмировал он. — Только спит.

— Значит, не показалось. Хочешь самое прикольное? Я таких и на улице видела. Спящих, то есть. Нормально спящих, не в коме. Спасибо, в общем, теперь я знаю, что не глюк это.

— Шефу доложила уже? — поинтересовался Саша. Девушка мотнула головой.

— Не, хотела проверить. Не говори ему, ладно? Я сама хочу.

— Конечно, ты нашла — тебе докладывать…

— Ну давай… возвращайся на занятия, — с улыбкой сказала Оля.

И Саша проснулся. Вскинул голову, до того лежавшую на скрещенных руках, огляделся.

— Доброе утро, — насмешливо сказал Витек вполголоса. — Еще пятнадцать минут, сиди… И чем ты по ночам занимаешься, интересно?

«И ведь если сказать, что МВДшные базы данных перекапываю вместе со штатным хакером нашего ведомства — не поверит…»

— Молодые люди! О чем я тут распинаюсь уже битый час, можно поинтересоваться? — язвительно произнес преподаватель, остановившись в проходе возле их стола.

Саша покосился в тетрадь соседа. «Эриксоновский гипноз» — прочел он в заголовке, и бросил взгляд на последнюю строчку. ««Метод парадоксов». На удивление прогрессивно для психфака, для половины местных корифеев вообще-то все эти нлп-шные методики — что красная тряпка для быка…»

— Видите ли, — сказал он, поднимая на преподавателя совершенно невинный взгляд, — утки уже улетели на юг, а ведь только полшестого!

— Что, простите… — начал было препод, недоуменно вздернув бровь. А потом наконец понял и расхохотался: — Браво, юноша!

И, развернувшись, продолжил прерванное объяснение:

— Итак, суть метода парадоксов — мгновенное наведение транса с помощью парадоксальных высказываний. Пытаясь обрабатывать получаемую информацию, мозг словно бы «зависает» на мгновение. Критическое мышление отключается, и — вуаля! Пациент подвержен внушению. Если вы обрушите на него поток правильно выстроенных, но лишенных смысла в контексте данного момента предложений, первое же утверждение, которое хоть как-то в этот контекст впишется, будет воспринято полностью и не подвергнется осмыслению! Согласно этому принципу, стоило построить сообщение так: утки улетели на юг, а ведь только пол-шестого, как хорошо, что вы мне все-таки поставите зачет автоматом!

Аудитория засмеялась.

— Я учту, — пробормотал Саша, улыбаясь преподавателю. И добавил тише: — А я знаю одного человека, который так все время разговаривает…

— Милтон Эриксон приводит в своей книге следующий пример, — голос лектора отдалялся, он двинулся в другую часть аудитории. — Столкнувшись с агрессивно настроенным субъектом, он огорошил его сообщением «сейчас ровно полчетвертого», хотя тот вовсе не собирался спрашивать у него время, да и час был явно слишком поздний для указанного…

Саша потянулся к телефону, заметив значок входящего сообщения.