Заклинатели

Эллекен подошёл к Ханеру и пропустил его чёрные волосы между пальцами с таким видом, словно выбирал себе коня или гончего пса. Ханер поднял взгляд, и по бледному лицу пробежала тень ужаса.

– Не бойся меня. Я твой хозяин. Забыл?

Эллекен почти нежно погладил Ханера по щеке и посмотрел на Кайла.

– Он выглядит лучше, чем я. Ты согласен?

В голове у Кайла будто что-то щёлкнуло. Он начал догадываться, к чему клонит Эллекен.

– Определённо, лучше. Но в деревнях, которые мы разоряем, наверняка есть ещё более красивые парни. Более сильные и выносливые, чем этот.

Эллекен скупо улыбнулся.

– Зачем мне сила и выносливость смертного? Они всё равно бесследно уйдут с последним ударом сердца. Мне нужен всего-навсего сосуд. Красивая бутылка для вина. Ханер достаточно молод и привлекателен, мне подойдёт его тело. Разве что взгляд я бы изменил. В нём маловато величия.

Эллекен провёл пальцами по шее конюха и задумчиво поправил ворот его рубашки, обнажая сероватое горло. Кайлу показалось, что Эллекен сейчас обхватит шею конюха и переломит, как сгнившую ветку, но горбун резко отступил и жестом пригласил Кайла подойти ближе.

– Думаю, ты справишься лучше.

Кайл сглотнул.

– С чем?

– Не будь тугодумом! Мне нужно его тело, разве не ясно? Смертные любят переодеваться, а я предпочитаю менять обличия. Мне мешает это дряхлое тело колдуна, мешает его горб и его старость. Если бы мне просто не нравилось лицо, я сменил бы его иллюзией – на это мне уж точно хватит сил, пусть вы и приносите не так много магии, как я рассчитывал. Мне не нужны иллюзии, мне нужна новая оболочка, и я не могу занять её, пока там властвует естество смертного. Убей его, и пусть он наконец-то послужит мне на благо.

Ленард попытался ободряюще улыбнуться Кайлу, но в его глазах явно читалась зависть. Гвендэ с жадно горящим взглядом подалась вперёд, чтобы ничего не пропустить.

– Кайл, не надо, – прохрипел Ханер. – Прошу. Мне нужно в Авенум. К матери. Она больна.

– Ты всеми силами избегал своей матери, – проговорил Эллекен. – Иначе зачем искал меня? Зачем ушёл так далеко от неё?

– Мне нужна была сила, которую вы обещали. Разве не очевидно?

– Ты надеялся, что я одарю тебя способностью излечивать смертельно больных? – Эллекен рассмеялся. – Я и так дал тебе больше, чем ты заслуживал. Но ты не оправдал надежд. Добрые сказки никогда не сбываются, жаль, что ты понял это слишком поздно. Давай, Кайл. Я не передумаю на его счёт.

Кайл попятился к стене. Он не ожидал, что ему станет так страшно от просьбы Владыки. Не ожидал, что сердце забьётся так часто, а ладони вспотеют. Убить человека – что в этом сложного? Он не думал, когда сталкивал астронома с башни. Не думал, когда растил магистратских птиц. Да и Ханер временами раздражал его настолько, что он сам представлял, как его утаскивают моуры или разрывают волки Стаи. Но чтобы вот так… сейчас…

Эллекен медленно сжал кулак, и Кайл едва не задохнулся: из его груди будто выкачали воздух. Он хрипло вдохнул и ощутил, как кровь начинает бурлить огнём. Хижина, Эллекен, Ханер, Ленард – всё налилось багровым, горло обожгло душащей яростью. Он шагнул к Ханеру, повинуясь немому приказу хозяина, не в силах его ослушаться. В груди всё полыхало, голова разрывалась от пульсирующего приказа: «Убей, убей». Он видел, как Ханер попытался встать, но Ленард тут же нажал ему на плечи, не давая подняться.

Кайл сомкнул руки на шее Ханера и сдавил изо всех сил. Ненависть захлестнула его с головой. Слабый, беспомощный, хнычущий, отчего-то одарённый тьмой Эллекена, но не заслуживающий её. Красивое лицо Ханера исказилось, побагровело, он глупо открывал рот, хватая воздух, но руки Кайла налились такой силой, кровь так кипела от ярости, что шансов у конюха не было.

Он обмяк, тёмно-карие глаза закатились, и Кайл разжал пальцы, открывшие синие кровоподтёки на бледной шее Ханера. Ленард осторожно опустил тело конюха на скамью. Кайл медленно обернулся к Эллекену и увидел, что Владыка улыбается в бороду.

– Неплохо.

Горбун подошёл к скамье и, что-то бормоча, сжал ещё тёплую ладонь Ханера. Его окутал искрящийся серебристый туман.

Прошла всего минута, и рыжий горбун грузно завалился на дощатый пол, обернувшись полуистлевшим немощным телом. Ханер зашевелился, дёрнулся, пошевелил руками, размял шею, будто привыкая к новому телу, и поднялся на ноги, сверкая прежней белозубой улыбкой. Только глаза изменились. Из тёплых и живых стали пустыми, лицо приняло надменное и величественное выражение. Ленард зааплодировал, Эллекен развёл руки в стороны, самодовольно демонстрируя новое тело.

– Великолепно, Владыка, – восхитилась Гвендэ, разглядывая хозяина со всех сторон. – Не сочтите за оскорбление, но сейчас вы даже напоминаете своего старшего сына.

– Высокий брюнет – мой любимый типаж, – оскалилось лицо Ханера. Жутко, но голос у него теперь был другой: более низкий, более сиплый. – Так что тут нет никакого оскорбления. Рад, что тебе нравится.