Заклинатели

Алида осторожно пошла дальше, и сухие листья захрустели под её стопами. Воздух сгущался, становился более насыщенным и студёным, пахло будто бы хорошо знакомыми лекарственными травами, а иногда в голых ветвях стонало и вздыхало, то печально, то почти угрожающе. Мгновение мелькнуло вспышкой, и Алида увидела себя со стороны: маленькую, со спутанными волосами, бледную и большеглазую, робко замершую среди буро-чёрного леса. Она испугалась, но видение тут же исчезло, рассеялось, как предрассветный сон. Она пожала плечами и пошла дальше, изредка зовя Мурмяуза.

Время текло неуловимо, и Алида вдруг поняла, что и думать забыла о Ричмольде и его книге, о долгих тщетных поисках и книгохранилище.

В тусклом свете она различила очертания толстого сломанного дерева, а когда подняла взгляд выше, рассмотрела что-то небольшое и светлое.

– Мурмяуз, вот ты где! – всплеснула руками Алида.

Кот гордо восседал на вершине старого обломанного древесного ствола, выделяясь в полумраке приметным белым пятном.

– Спускайся оттуда, только осторожно, не упади, – попросила Алида, с тревогой осматривая дерево.

Ствол выглядел так, будто вот-вот рассыплется в труху: толстенный, с ободранной корой, источенный жуками и потемневший, с огромным дуплом, начинающимся у самой земли и постепенно сужающимся кверху до узкой щели. Внутри дупла виднелось что-то, похожее на гниющие древесные грибы.

Мурмяуз в упор посмотрел на Алиду, сверкнув глазами, но не бросился к ней, а лишь обернул хвост вокруг лап и выпрямил спину.

– Мурмяуз? Малыш, не бойся, спускайся…

Внутри ствола что-то шевельнулось, и Алида подавила судорожный вздох. То, что показалось ей древесными грибами, ожило, блеснуло в тусклом свете изумрудом и аметистом и развернуло исполинские, чёрные с переливом крылья.

Это была полуженщина-полуптица, поистине огромная и зловещая. Она парила в воздухе, её когтистые птичьи лапы не доставали до земли, длинные седые волосы окутали её голову, как тонкая паутинка, а грудь украшало ожерелье из грубых камней с самоцветными прожилками, вставленными в пустые глазницы. Лицо сирина не казалось ни молодым, ни старым – оно будто застыло, не выражая абсолютно ничего, лишь сомкнутые веки слегка подрагивали.

– Первый Волшебник, – прошептала Алида и сделала шаг назад.

Она разрывалась между желанием подойти ближе, чтобы схватить Мурмяуза, и животным страхом, противно расползающимся от солнечного сплетения и становившимся всё ледянее с каждым мгновением, пока она смотрела в лицо сирина, не то живой, не то мёртвой.

Мурмяуз открыл рот и издал низкий протяжный звук, совсем не похожий на привычное мяуканье.

Женщина-птица шумно втянула воздух узкими ноздрями и распахнула глаза – ярко-фиалковые, влажно поблёскивающие, как первые сумеречные звёзды. Алида зажала рот рукой, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от жути. Она не могла понять, что именно её так тревожит, но весь облик этого гигантского существа вызывал настоящий ужас. Алида почувствовала, как её ноги слабеют, а колени подкашиваются под пронизывающим взглядом сиреневых глаз.

– Алида, ты в порядке?

Рич подхватил её за локти и помог выпрямиться. Он напряжённо замолчал, завидев существо в стволе.

– Мы не хотели вас беспокоить, – пробормотал он, не сводя глаз со страшной птицы. – Мы…

– Птичья ведьма и колдун-астроном, – прошелестела сирин. Её голос был слабым, как ветер в ивовой листве, хриплым и журчащим, отчего слова было трудно разобрать. – Я – Птица-Мать.

«Птица-Мать ждёт тебя…», «Крылья уже почти не держат Птицу-Мать…».

– Не бойся. Я собираюсь показать тебе кое-что, – промолвила Птица-Мать и впилась в глаза Алиды пронизывающим взглядом, от которого нельзя было спрятаться. Алида охнула, не смея пошевелиться.

Слова и образы хлынули в мысли неконтролируемым бурным потоком, и Алида почувствовала себя так, будто её бросили в бурлящую ледяную реку, захлестнувшую её с головой. Перед глазами быстро, до тошноты, мелькали картинки, сливаясь в сплошное цветное пятно. В ушах гремело, стонало и завывало, но постепенно буря утихла, образы заструились спокойным ручьём. Алида увидела себя, замершую перед мёртвым стволом, недоумевающего Ричмольда, увидела купол книгохранилища, бескрайние густые леса, тянущиеся до самого горизонта, и дымные туманы, укутывающие Птичьи Земли. Ей стало так хорошо и спокойно, как не было уже очень давно, и Алида умиротворённо выдохнула.

«Теперь ты видишь то, что станет твоим, – прошептал голос Птицы-Матери. – Я покажу тебе».

«Хорошо», – легко согласилась Алида. Ей не хотелось ни спорить с Птицей-Матерью, ни сопротивляться её видениям, ни возвращаться в своё тело, к надоевшим обязательствам и проблемам. Всё, что ей сейчас было нужно, – это парить где-то над Птичьими Землями и видеть себя со стороны, осознавать себя маленькой частицей большого и гармоничного мира.