Заклинательница бурь

Я поглубже надвинула капюшон на голову и пошла в сторону огней. Надо было найти таверну, подкрепиться и дождаться утра.

Подходящий постоялый двор показался через пятнадцать лучей — небольшой, тихий, и всего двое эльфов внутри, если не считать хозяина, не обративших на меня ровным счетом никакого внимания. Мешочек с аржанами сделал свое дело, и вскоре я вешала на комнату защиту, а на небольшом столике меня дожидался горячий ужин.

И все вроде бы было хорошо, вот только… Только Мина по-прежнему молчала. Я чувствовала ее присутствие, но на мой зов приживалка не отвечала.

"Ну же, Камина, давай. Скажи что-нибудь. Тишина в голове меня напрягает", — в который раз позвала я, заканчивая с заклинаниями и садясь за стол.

Ведьма не отозвалась, а я в итоге не смогла ощутить вкус того, что ем.

Странная ситуация, неправильная. Но затянувшееся молчание со стороны мертвой меня волновало и угнетало. Не нравилось. Очень не нравилось.

Сон не шел, в голове крутились дурные мысли, сомнения потихоньку выползали из своих нор. В полной мере я их еще не ощущала, но видела силуэты и очень старалась их прогнать.

Нельзя, нельзя сомневаться.

Проворочавшись с боку на бок в бесполезных попытках уснуть около двух оборотов, я рывком села и зажгла светляка. Зеркало в пространственном мешке нашлось на удивление быстро, впрочем, как и колода карт.

Ладно. Не хочет просыпаться сама — придется будить. Маленький стеклянный прямоугольник занял свое место на столе, так же как и свечи, блюдце с водой и дорожка из соли, а я удобнее устроилась в кресле и зашептала заговор.

— Серебром луны, силой и волей заклинаю. Зеркальная гладь, как вода в реке, пусть покажет мне того, кто стоит за спиной, кто таится в глазах, кто прячется с той стороны.

Соль пусть дорогой к грани станет, огонь пусть светочем позади останется. Заклинаю! — в этот раз даже не пришлось резать руку. Снова на четыре вдоха все погрузилось во тьму, а на дне серебряной глади показался силуэт спящей приживалки.

— Мина! — шарахнула я ладонь по столу так, что подпрыгнуло блюдце, разливая воду, и задрожали свечи.

Ноль.

— Мина, мать твою, не заставляй меня посылать к тебе Иншар.

Девушка даже не пошевелилась, глаза оставались по-прежнему закрытыми, черты лица расслабленными.

Я прикусила кончик ногтя и откинулась на спинку довольно убогого стула, неосознанно разглядывая место, где сладко посапывала ведьма.

Большая темная поляна, невероятно звездное небо и молодая луна, только что родившаяся, языки пламени от костра делали спящую почти живой, отбрасывая на лицо и платье тени. Мина лежала под огромным раскидистым дубом, мне казалось, что вдалеке я даже слышу шум воды. Так вот оно какое… твое место за гранью, мертвая? Вот каким ты хочешь его видеть: летним, цветущим, уютным и безопасным…

Я разглядывала то, что приживалка, очевидно, видела во сне, и мне становилось страшно. Невероятно страшно. Это идиллическое, спокойное, умиротворенное место вызывало во мне практически панику. Ветра, улавливая мое настроение, заволновались, дернули занавески, свалили белье с постели, подняли в воздух пыль, забились в окна и в двери.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет.

Надо успокоиться, взять себя в руки. Лишнее внимание ни к чему.

Несколько лучей ушло на то, чтобы выровнять дыхание и хотя бы относительно привести в порядок мысли и чувства, побороть страх и задушить панику.

Вот так.

"Иншар, разбуди ее. Немедленно!" — приказала я, сжимая и разжимая кулаки. Ветер откликнулся мгновенно. Соскользнул с кончиков пальцев и растекся по зеркальной глади, оставляя за собой невидимую, но ощутимую нить, ведущую от меня к нему.

Именно Иншар завывает по ночам на кладбищах и в склепах, именно он раскачивает кроны деревьев над могилами, именно этот ветер приходит к мертвым, чтобы показать им путь к грани. Он всегда спокоен, безразличен и неощутим. В нем нет ни огня, ни холода, ни злости, ни радости. Иншар абсолютно нейтрален. Его нельзя ощутить на коже или в волосах, только иногда, очень редко, если долго прислушиваться, можно услышать тихие вздохи.

Я смотрела в зеркало и видела, как стихия сначала качнула листья дуба, потом раздула языки огня, заставив тот выплюнуть сноп раскаленных искр, и только после этого коснулась Мины, путаясь в волосах.

Иншар — ветер смерти, мог находиться и в нашем мире и за гранью, именно с помощью него шаманы и ведьмы призывали души, зачастую даже не подозревая об этом.

Ветер потянул мертвую за руку, поднимая, и дунул в ухо. Камина слабо дернулась, а я ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев, в которых все еще держала часть стихии.

"Давай же, Иншар".

Он задул сильнее, тряхнул приживалку за плечи, метнулся куда-то вглубь поляны, а затем осел на лице ведьмы холодными каплями.

Все-таки мне не послышалось: за деревьями действительно шумела вода.

Камина наконец-то дернулась, нахмурилась и медленно, очень неохотно открыла кошачьи глаза. Поляна, костер и бескрайнее небо подернулись сначала легкой дымкой, а потом и вовсе исчезли сразу после того, как взгляд девушки стал осмысленным. Иншар вернулся ко мне.