Заклинательница бурь

— Хорошо, никаких лекарей, травников, гадалок и ректоров. Это я пообещать могу. Тебя сопровождать будет Лерой, за вещами, оставленными у Сабрины, я уже отправил груна.

И, к сожалению, эльфийка пока тоже на тебе.

— Амелия? Ты собираешься остаться? Здесь?

— Да. На суман максимум, надо проследить за началом работ, обсудить детали с Плением, решить, что делать с пропавшими кораблями, и…

— Я поняла, не продолжай, — покачала я головой, беря в руки чашку с отваром.

— Софи, посмотри на меня, — я послушно подняла глаза, чтобы ухнуть в ледяные озера тяжелого, настороженного взгляда мужчины, — если хочешь, я уйду с тобой. Дела можно передать Сириусу и Бьорку. Они справятся, но…

— …процесс затянется, — закончила я. — Нет. Не надо. Оставайся.

— Ты уверена?

— Да, — ну а что я еще могла сказать? Он прав. Он во всем всегда прав.

Остаток завтрака прошел практически в полной тишине. Разговор не клеился, слова не находились и не подбирались, осыпались неровной кучей, как иголки, падали к ногам и там терялись в ворсе ковра.

В столицу порталом я ушла сразу же после завтрака, испытывая странное неудовлетворение от того, что с Алексом так и не вышло нормально поругаться.

Складывалось ощущение, что мне лет четырнадцать и дух противоречия так же силен и вездесущ, как юношеские прыщи. Но вопреки всему гасить я это ощущение не стала.

Действительно, надо разобраться, что со мной происходит. В том, что Лукас найдет хоть что-то, я сильно сомневалась. Очень сильно.

А потому первым делом я направилась в библиотеку, потом — к себе в кабинет и только потом — на осмотр к очередному лекарю.

Лерой верным псом бесшумно скользил рядом, помог донести книги, проводил до комнаты и учтиво остался стоять за дверью.

Лукаса я знала достаточно давно, была с ним в достаточно хороших отношениях, поэтому рассказала обо всем, что со мной происходило в последние дни, даже про пресловутую "луну" упомянула. Мужчина тоже поводил надо мной руками, но был куда как осторожнее и внимательнее своего предшественника, его магия не жгла, только слегка покалывала. Он изучал мое тело и потоки внутри и говорил, что и зачем делает, объяснял, что видит. Наверное, стараясь хоть так меня успокоить. Успокаиваться я не желала.

— Может, проклятье было не на Вас? — спросил мужчина, когда закончил и сел в кресло.

— Может, — согласилась я, вставая. — Что скажете, Лукас?

— Не думаю, что увидел что-то, чего не видели вы, госпожа Заклинательница. Мне сложно судить, я с интиритом никогда прежде не сталкивался, читал в книгах пару раз, слышал от коллег… Но вы говорите, что заклинание сработало неправильно, мне сложно сейчас предсказать последствия. Нити основные и поддерживающие еще действительно перестраиваются, каналы немного неровные, их число по-прежнему растет. Могут ли данные процессы влиять на ваше общее состояние? Уверен — да, — он смотрел на меня мягко и слегка обеспокоенно, была в синих глазах и ложка задумчивости, и капля сомнений. Я кивала и сцеживала чужую силу из себя. Захватывала едва заметные остатки нитей чужого плетения и сливала на пол, как обычно. — На настроение, на усталость — несомненно. К тому же сейчас лето, госпожа Заклинательница…

— Да, это время года мне противопоказано. Аллергия.

— Почти, — усмехнулся мужчина, садясь в кресло. — И опять же этот суман и без того выдался для вас беспокойным.

— Отдыхать? — улыбка растянула губы.

— Да. Дайте себе хотя бы три дня на отдых. Погуляйте, поешьте нормально, а не на бегу, выгуляйте Кахиму и постарайтесь не волноваться, даже если будет повод. Просто пока не думайте ни о чем. Настойки и отвары я бы не рекомендовал, даже успокоительные.

— О, а вот это уже что-то новенькое, — прорвалось наружу удивление. Грун тепло улыбнулся.

— Давайте просто не будем вмешиваться в процессы, которые протекают в вашем организме. Я опасаюсь, что укрепляющее даст лишнюю нагрузку, а любое успокоительное также замедлит и усвоение новых сил. Сами понимаете, точно не скажу, но…

— Что?

— Привели ко мне однажды парнишку, я еще был молодым, — я про себя тихо охнула.

Когда этот грун был молодым, Владимир еще под стол пешком ходил, — начинающим, работал не в столице, а в поместье у одного барона… Так вот, родители привели, сказали, что ребенка кошмары по ночам мучают, и он спать не может — боится. Я его осмотрел, констатировал общее истощение, еще бы — ребенок полтора сумана без сна почти — назначил укрепляющее и успокоительное. Не сильные оба: первое на основе чабреца, второе — ромашки. И думать про семейство забыл, а через три дня они ко мне снова пришли, только уже с дознавателями и обвинениями.

— Обвинениями? — не поверила я.

— Да. Мальчишка вообще спать перестал, чуть ли по потолку по ночам не бегал, тоже перемены в поведении были: стал грубым, капризным, плаксивым.

— А…

— А он, оказывается, полукровкой был. И не сын это их, а племянник. Кровь намешена была человеческая и грунов, но по виду — чистый грун, да и сила в нем наша, зимняя.