Заклинательница драконов. Академия волшебства

Алви чуть не перекосило на мгновение, но затем он снова изобразил безразличие. Я глянула на Элоиса. Невозмутимый, в чёрном сюртуке, он ничего не изображал, просто выглядел, как пират, взявший судно без боя и занявший капитанский мостик.

В воздухе перед каждым студентом появились искрящиеся красным перья и парящие листки. Я поставила росчерк, как и все. Искры вспыхнули и исчезли вместе с листками. Вот только воздух в столовой продолжал искриться и пылать: от взглядов и возмущения. Из-за спины слышалось разное:

– И как теперь изволите самогон, крестьянским способом? Что, и самопишущие ручки для копирования ответов нельзя? С ума сойти, может они и привороты отменят? А если в шутку?

На Лили, Наяду и Агнешку я предпочла не смотреть, потому что они сами уставились на меня так, что уголёк на цепочке раскалился.

«Но я спокойна, я совершенно спокойна», – бубнила я себе и постаралась не подавиться кашей, которую, наконец, плеснул мне в тарелку волшебный половник.

Однако что-то щекотно пробежало по моей ноге, потом зашелестело коготками по юбке и устроилось в центральном кармане передника. Я сунула туда руку и ощутила прохладную кожу геккончика. Вот только выдохнуть не получилось, потому что малыш прямо в кармане выплюнул мне в пальцы нечто железное и круглое, судя по всему, кольцо с двумя надписями на разных сторонах.

Чувствуя в спрятанной в кармане ладони кольцо невидимости и держа ложку с кашей над тарелкой на всеобщем обозрении, я осознала теперь, что попала. За дважды украденный артефакт меня могли выпнуть из академии прямо сейчас. Но с другой стороны, не отдавать же…

– Это всё из-за тебя, деревенщина, – прошипела Лили мне через стол.

– Ты в правилах не читала, Лили, что бывает за бабовщину? – невозмутимо, чувствуя себя так же, как Элоис на «капитанском мостике», ответила я. – Кажется, с аристократов спрашивают вдвойне. Обязательно ознакомься сразу после того, как запрещённые артефакты сдашь. Какой-то хлам, кстати, из моей комнаты сегодня утром забрали стражи. Не твой случайно? Можешь пойти, заявить.

Наяда выдавила непечатное слово. Агнешка позеленела, а Лили покрылась пятнами ярче Минни. Но я перевела всё своё внимание на кашу. Пока есть что есть, надо есть. С другой стороны, были и хорошие новости: если мой геккончик знает, как свистнуть кольцо с охраняемого склада, значит, я точно его недооценивала.

Я почувствовала ещё один взгляд на себе, но совсем другой, как прикосновение луча магии, от которого мурашки по коже. Я подняла ресницы и столкнулась с серыми глазами Элоиса. Мимолётно, но мир на это мгновение стал ярче. А, может, всё-таки отдать ему кольцо? Лично в руки? Честно?

Хотя я тут же сказала себе: «Нет. Он же не признаётся честно, что рисует меня.» И зачем он меня рисует? И когда он видел меня на виверне?

Сладкое чувство игры разлилось по коже и под кожей, этот щекочущий азарт со множеством знаков вопроса, от которого одновременно приливает сила и растекается слабость. Непонятное чувство, но очень приятное.

И вдруг я почувствовала влажную бумажку рядом с кольцом и тельцем геккончика в кармане. Он её выплюнул?

Я осторожно разгладила пальцем бумажный комочек, вынула из кармана. И, скользнув глазами от тарелки к коленям, зыркнула.

«После занятий. На вивернах», – значилось там.

Я скомкала бумажку и быстро подняла взгляд на Элоиса: это он передал с гекконом?

Однако декан больше не смотрел на меня. Он был занят с преподавателями. А по моей коже пробежало прохладой волнение и с ним уверенность: эту записку послал мне Вёлвинд! Точно он! Ведь только с ним я гонялась на вивернах! Значит, я сегодня узнаю, кто он? Увижу его?!

Глава 28

Занятия пролетели сами собой. Мистер Жожо, конечно, вызвал меня за кафедру, и камень, который я обругала по его требованию на своей первой в жизни лекции, упал мне на ногу. Точнее, рядом, едва зацепив. Мистер Жожо ликующе поднял булыжник с пола и заявил:

– Вот, мисс Стоули! Практика лучше всего доказывает: любое действие имеет следствие! Вам больно? Мизинец отшиб или посерьёзнее? Ничего, загляните в госпиталь.

И не дав мне и слова сказать, создал в воздухе максимально увеличенную голографию булыжника и ткнул на только ему понятные алые точки.

– Вот, господа, запись на эфирном теле камня взаимодействия с мисс Стоули! И я обещал, что будет результат? Обещал! Имейте в виду: ваше любое взаимодействие с живой и неживой природой всегда будет иметь последствия. Это ошибка – считать, что стол – кусок мёртвого дерева, а вот эта указка – всего лишь сплав металлов. Всё живое, всё имеет память и дышит, мы все – часть одного большого сознания, все им пронизано! Садитесь, мисс Стоули и запомните это!

Я сделала книксен и вернулась на место, думая о том, что если бы все камешки, которые я пинала возле приюта, когда злилась, помнили об этом, меня должно было бы уже завалить.

– А людей это тоже касается? – спросил белобрысый парень с прямыми, торчащими соломой волосами.

– Закон, в принципе, срабатывает тот же, однако с людьми несколько сложнее, – сказал профессор.