Заклинательница холодов

Но Грэю рассказать все и задать вопросы я не могла. Да, он был прав, я ему не доверяла. Но не потому, что он ненадежен, просто потому, что его тайны с Блэкторном меня напрягали. Кто знает, сколько Грэй рассказывает ему обо мне? Такие подробности своей жизни я бы доверила Киану, например, но сидеть и думать, рассказывает ли Грэй Себастьяну такие вещи, я не могла.

Мы побродили по коридору еще час или чуть больше, после чего я отправилась к себе. На часах была половина девятого, поэтому я слегка удивилась, когда Скарлет меня окликнула. Я обернулась с выпученными глазами, словно она собиралась меня прикончить на месте, каким-то образом узнав о моих планах. Но ничего такого она делать не собиралась.

– Тебе тут письмо, – сообщила она.

Я взяла конверт из ее рук, но еще до этого момента поняла, что за ответ я получила. Кажется, я отправляла письмо тысячу лет назад. Не верится, что только сейчас до меня дошел ответ. Вот она, обычная почта. Жди тысячу лет, а потом, возможно, вспомни, о чем ты сам писал.

– Спасибо, – поблагодарила я и отправилась в свою комнату.

Скарлет просканировала меня таким взглядом, как будто в этом письме мне передали контрабанду, не меньше. В общем, как обычно, я закрылась в своей комнате на замок и села за стол. На сам конверт я еще минут пять смотрела, пока не решилась его наконец-то открыть. Не то, чтобы я боялась, нет, многое изменилось за последние несколько недель, просто голова пухла от переизбытка информации.

В общем, я развернула письмо.

Здравствуй, Солэнклэр.

Спасибо, что написала мне письмо, я был тронут твоей заботой. Мне жаль, но в академию я больше никогда не вернусь. Поверь мне, даже если бы я и захотел, тебе бы это пригодилось в последнюю очередь.

Во многом ты права, но в большинстве своем ты ошибаешься. За твои изменения ты должна благодарить себя. Если бы ты не хотела измениться, ты бы ни за что этого не сделала. Ты умная и способная девушка, но тебе не нужен я или кто-либо еще, чтобы помочь тебе измениться.

Все в твоих руках и ни в чьих других. Ты сильна духом и намерениями. Не думай, что ты слабее других, это не так. Стремись к большему, и ты удивишь сама себя, когда добьешься гораздо больших результатов, чем ты ожидала.

Желаю тебе всего самого лучшего.

Спасибо, что не забыла обо мне. И за твои пожелания. Я уже почти встал на ноги.

С наилучшими пожеланиями,

Профессор Уилмор.

Не успела я даже отвести глаз от письма, как у меня зазвонил телефон. Пару секунд промедления, и я ответила на звонок.

– Привет, Вилу, – произнес Оли.

– Есть новости?

– Вроде того.

– Я слушаю.

– Фридрих наконец-то закончил работу над камнем.

Я задумалась и сдвинула брови.

– Каким камнем?

– Тем самым камнем, который должен предупреждать меня об опасности против тебя, помнишь?

– Ах, этот камень, – вспомнила я. – Хорошо, и что?

– Теперь я всегда буду в курсе дела, если с тобой что-нибудь случится.

– И что ты сделаешь?

– Я позову твоего Ворона!

Я вздохнула. А я уж тут размечталась, что с помощью этого камня я теперь смогу спокойно контролировать Рэйвина и быть уверенной в том, что он мне никогда больше не солжет.

– Спасибо, конечно, но мой Ворон и так знает, когда ему приходить и защищать меня от смертельной опасности, – заметила я.

– Да, но если взять пример с библиотекой, то, если бы у меня был этот камень, я бы успел отправить к тебе твоего Ворона раньше, чем двери закрылись.

– Кстати говоря, о библиотеке: мы ведь так и не знаем, что именно охранял фантом, кто стер все следы разгрома библиотеки и самое главное – кто стирает память о произошедших событиях.

– Кстати говоря, я совсем забыл тебе об этом рассказать! – Воскликнул Оли.

Я претенциозно скривилась.

– Спасибо за своевременность.

– Что?.. Это!..

Оли задохнулся от невозможности придумать оправдание. Я лишь вздохнула.

– Ладно, расслабься. Что ты знаешь?

– Я поговорил об этом с Фридрихом, и мы пришли к одному решению. Видишь ли, если бы людям только стирали память о произошедшем, то это одно. Но поскольку вы с Дарэном собственнолично видели, как библиотека после разгрома снова пришла в нормальный вид, это изменило все.

– И что же теперь мы имеет?