Заклинательница монстров

«Мне нужно позаботиться о моем оружии. Если я не хочу умереть на этой арене, то оно должно быть в порядке», — сказал Кимон.

— А как насчет чего-нибудь, что могло бы улучшить твое пребывание?

Бык подмигнул мне.

«Ты могла бы прийти сюда и погладить мои рога, птенчик».

«Ты свинья, Кимон», — заявила Павлина.

— А как же ты, Павлина? Чего ты хочешь?

«Я хочу завернуть Дэймоса в красивую паутину и медленно съесть».

— А кроме того, чтобы съесть Дэймоса, чего ты хочешь?

«Я бы не прочь съесть и Деметру».

«Деметра моя», — сказал Трифон, и его щупальце поползло вверх по моей икре.

— Что еще из того, что я могу предложить, ты хочешь?

«Есть растения, на которых я могу плести паутину. Большие растения, потому что я делаю большие паутины. Это поможет мне сделать постель получше».

— Павлина хочет растения, а Кимон — оружие. Что насчет вас, Дэймос и Трифон?

«Полукровка ничего не может сделать для Феникса. Ты даже не полубогиня. Я не знаю, кто ты, но ты не победишь богиню».

— Нет, но я единственная, кто может сообщить о твоих потребностях Аиду, пока ты застрял в таком виде. Ты можешь либо оставаться мудаком, жить в грязной камере и иметь дело с тем, что, по мнению Аида, тебе нужно, либо позволить мне помочь тебе.

«Отлично. Я хочу вина из тайника Аида и икры перед каждым боем».

— Если ты хочешь напиться перед боем, это твое дело, но я передам твою просьбу. А как же ты, Трифон?

«Я хочу видеть тебя чаще. Хочу прикоснуться к тебе. Мне надоело слушать перебранку Павлины и Дэймоса, и мне нравится, как ты ощущаешься».

— Я согласна. У меня есть идея. У бассейна Трифона большая открытая площадка. Я могу попросить Аида принести диваны и другие вещи, чтобы развлечь тебя. Деметра не должна узнать, что тебя выпустили из камеры. Мы все можем поболтать и притвориться, что все не так уж плохо.

Дэймос только фыркнул и распушил крылья. Искорки летели в разные стороны, когда его оранжевые и красные перья соприкасались друг с другом.

«Опять станет хреново, когда они придут, чтобы заставить одного из нас драться».

— Кимон сегодня сражается, верно?

«Да. Мы никогда не знаем, с кем имеем дело, пока не окажемся на арене. Раньше Аид говорил нам, но потом Деметра узнала, и теперь все держится в строжайшем секрете».

— Объясни мне, почему весь Подземный мир не восстал против нее.

«Я скажу тебе, почему. Дело не в том, что она превосходит нас числом или что только местные монстры могут ее победить. Весь Подземный мир любит Персефону. Она наша королева. Чудовища сдались армии Деметры только потому, что те держали ее под ножом. Мы могли бы убить их, но я видел выражение глаз Деметры. Она бы убила свою дочь, потому что та не хотела возвращаться домой.

Затем Деметра приступила к клевете. Она сказала, что пришла забрать Персефону, потому что та не могла больше оставаться в Подземном мире. Аид узнал об этом и послал нас схватить ее. Она сказала, что ее армия победила нас этими ошейниками, но мы серьезно ранили Персефону. Наш собственный народ делает ставки на эти бои, потому что думает, что мы причинили ей боль, и они не помогут Аиду дать отпор, потому что думают, что он послал нас, чтобы удержать ее против ее воли», — сказал Кимон.

«Конечно, если бы Персефоне удалось сбежать от Деметры, она смогла бы собрать всех, чтобы изгнать свою мать и ее армию. Все просто смирились с засухой Деметры и голодом на Елисейских полях, потому что они думают, что это всего лишь реакция матери на то, что ее дочь пострадала. Эта сука спланировала все очень давно. В конце концов, я сниму этот ошейник, и она окажется в моей паутине».

«Терпеть не могу твои паутинные потроха, но я бы выклевал этой сучке глаз, только чтобы помочь тебе».

Щупальце Трифона ползло слишком высоко. Я осторожно его опустила.

«Вы оба ошибаетесь. Злые принадлежат Кракену».

Ладно, мне никогда не приходилось никого поучать в моем смотровом кабинете о том, кого они убьют. Я сама хотела убить Деметру. Конечно, эти монстры выглядели устрашающе, но и великолепно, если вы действительно смотрели на них.

Кимон был выше семи футов ростом и мускулист. Он выглядел как мужчина-модель, если не считать его бычью голову. Его рога выглядели смертельно опасными, и иногда, когда он сердился, говоря о Деметре, он выпускал дым из носа. Это кольцо в его морде казалось чертовски болезненным.

Я никогда не боялась пауков. Большинство из них питались вредителями и не беспокоили людей. В каком-то смысле они прекрасны. И созданы, чтобы заманить в ловушку свою добычу и держать ее там, пока не съедят.

Я никогда раньше не видела паука черную вдову размером с Павлину. Если и были пауки, к которым я побоялась бы прикоснуться, то это черная вдова. Но в каком-то смысле Павлина показалась мне прекрасной. Она была такой черной, что казалось, будто смотришь в пустоту, если не считать красных песочных часов на животе. Красный цвет настолько ярко выделялся на фоне ее чернильно-черного тела.