Заклинательница Теней (СИ)

Огляделась. То самое маковое поле, на котором мне чуть не подожгли зад, сейчас казалось покинутым и умиротворенным. Пустым. Я нашла глазами дворец. Сердце пропустило удар. Когда-то яркий, живой, отливающий светом на окрестности дворец, сейчас был похож на старый склеп. Пустой, будто мёртвый. Словно я была здесь единственной живой душой. Стало страшно. Мой мир изменился и, теперь, я не знаю здешних порядков.

Холод сковывал не только конечнострочный, но и мозг. Пора что-то делать, вызывать огонь и подтопить снег, значит привлечь внимание к этому пустырю, а мне это не нужно, тем более, не знаю кто здесь теперь хозяйничает.

Недолго думая, вспоминаю Летицию, ее тёплый дом, колючую Беатрис и не разговорчивую Аниту, тень меня слышит, протягиваю в неё руки, она согревает меня густым жарким воздухом, я проваливаюсь в очередной сугроб, только уже под фонарем у дома Летиции.

Работает! — весело говорю я, заливаясь дурацким истеричным смехом.

— Ты хоть представляешь, ЧТО Япережила, когда ты исчезла? — Беатрис похожа на разъяренного кота — волосы дыбом, глаза горят гневом, все лицо покрыто красными пятнами. Ух и понервничала она! Как приятно, что причина ее волнения именно я.

— Мы уже поняли, Беатрис, что ты тут переживаешь больше всех, — нарочито спокойно говорю я, стягивая с себя промокшие вещи у себя в комнате.

Уединиться не выходит, толпа ведьм забилась в десятиметровую маленькую спальню и не сводит с меня глаз, боясь, что я опять растворюсь в воздухе без предупреждения. Им осталось только на голову мне сесть.

— Ты дала мне слово! — наседает Беатрис.

— Я что-то нарушила? А? Я приняла дар, Беатрис! ПРИНЯЛА! И, заодно, проверила его работоспособность, — возбужденно восклицаю я, переодеваясь в сухую одежду, — Это было потрясающе, если хочешь знать подробности. Ощутить магию Аркерона — лучше любого хмельного напитка!

— О чем вы? Какое обещание? — встревоженно спрашивает Летиция, дырявя взглядом свою мать.

— Не думаю, что это хорошая идея — заключать с ней сделки, — уверенно говорит Анита.

Беатрис злобно поворачивается к девушке, у нее такой взгляд, от которого даже мне бы стало не по себе, но Анита стойко выдерживает его, сжав зубы и сложив руки на груди. Ха. Может, когда хочет.

— Хорошая или нет идея, но я обещала это обсудить, за ее помощь мне. И Беатрис помогла. Я могу вернуть нас.

— Да, нас! Двоих.

Анита сегодня дерзкая, я удивилась не меньше остальных, все уставились на ее будто она загорелась алым пламенем и вот-вот подпалит дом.

— Вернемся к нашим баранам, — сквозь зубы цедит Беатрис, переводя взгляд на меня.

Каким баранам? Что за выражения у этой дамочки? Огурцы, бараны… Что еще?

— В чем суть непреложной клятвы? — спрашиваю я.

— Что?! Непреложная клятва?! Этого только не хватало! — восклицает Анита, мечтая потаскать за волосы Беатрис.

Летиция поджимает губы, но молчит. Ага, она точно все знает.

— У меня нет желания обсуждать это таким коллективом, — фыркает Беатрис.

— А у меня есть, так что, я тебя слушаю. Внимательно, — нагло говорю я и сверлю ее взглядом.

— Командирша, сколько тебе лет, я забыла? — ехидничает та в ответ.

— К делу не относится, не тяни время, я еле сдерживаюсь, чтобы не свалить домой прямо сейчас, — вру я с непроницаемым лицом.

— Ну, что ж, — протянула Беатрис, складывая руки на груди, — Тогда пора взглянуть правде в глаза, да, Летиция?

Пожилая колдунья съежилась от ее пристального взгляда, но продолжала стоять гордо, величественно, даже выше задрала морщинистый подбородок.

— Твои интриги меня достали, немедленно говори или сделки не будет! — меня начинает трясти от злости, это женщина превращает меня в огнедышащего дракона.

— Забываешься, Дейдре Беллигарде! Жизнь твоего отца зависит от тебя! — бросает мне Беатрис.

— Как и твоя, — жестко отвечаю я, — Ты мне не нравишься, Джеймса я не помню, откуда такая уверенность, что этот обет так уж и интересен мне? Я уже получила то, что хотела.

По ее лицу проползает тень отчаяния, глаза расширяются, кожа бледнеет. Мои слова пугают эту дерзкую женщину, пугают так сильно, что она не в состоянии скрыть эмоции. Ее кулаки сжимаются, губы поджимаются в тонкую линию.

— Беатрис, прекрати себя вести как последняя стерва! Хватит! Тебе не зачем так обращаться с нами, никто из нас не желает тебе зла, ты сама всех провоцируешь! — встревает в разговор Летиция, строго, спокойно, — Годы идут, а мудрости тебе не прибавилось, поразительно просто!

Беатрис не обращает внимание на свою дочь, она смотрит куда-то в пол, даже сквозь него и начинает тихо говорить, словно вся ярость, которой она была окутана — исчезла: