Заклинательница зла, или Пакости в кредит. Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы (сборник)

«Что, если спрятаться у Тишки в доме и пошпионить? – подумала она, и в предчувствии рискованного мероприятия мурашки забегали по ее спине. – Вдруг удастся подслушать какой-нибудь телефонный разговор или найти тайную комнату, в которой он хранит вещи своих жертв и их фотографии? Своего рода алтарь, который может стать хорошей уликой».

Первый этаж особняка был освещен, зато второй многообещающе темен. Софья выключила мобильный телефон, чтобы он не выдал ее неосторожным звонком, и, прокравшись к двери, дернула за ручку. К счастью, внутри было пусто. Перед ней расстилался длинный коридор с вдавленными в стену пуговками-бра. В интерьере центра здоровья, куда судьбина занесла Софью, не было ничего казенного. На дверях не висели таблички, как в некоторых других подобных заведениях, например, «сауна», или «талассотерапия», или «тренажерный зал». Все двери были уютно обиты мягкой кожей, ручки тускло мерцали позолотой.

Софья остановилась возле первой же двери и приложила к ней ухо. Ни одного звука не донеслось до нее. Она стояла так довольно долго, потом повернула ручку и тихонько потянула дверь на себя. Открылась крошечная, не толще солнечного лучика, щелка. Софья приставила к ней глаз и едва не закричала от ужаса. В поле ее зрения попал мужчина, который сидел в кресле в позе монарха, устроив руки на массивных подлокотниках. Во лбу у него торчала длинная игла. Глаза мужчины были открыты, и он неподвижным взглядом уставился в противоположную стену.

Софья в ту же секунду решила, что перед ней труп. Вероятно, Тишка Обморок – садист и мучитель людей. Закрыв дверь дрожащей рукой, она мелкими шажками проскакала дальше по коридору, полная решимости вызнать про преступника все, что только возможно. От страха она вспотела, словно парашютист, которому приснилось, что у него не раскрылся парашют, – мгновенно и обильно. Потом пот потек по спине струйками, потому что из-за второй двери доносились явственные стоны – то протяжные, то короткие и жуткие. Замирая от ужаса, Софья снова приоткрыла дверь на тонюсенькую щелку и увидела огромного мужика с закатанными рукавами, который мял чье-то тело словно тесто. «Боже мой! – подумала она. – Человеку ломают кости! Да тут настоящий концлагерь!»

В этот момент тот, кого мяли, снова протяжно застонал. Софья отшатнулась и зажала уши руками. «Если мне удастся выбраться отсюда, – решила она, – поеду в милицию. Да что там – сразу к генеральному прокурору!»

В третьей комнате на кушетке лежала – руки по швам – женщина, покрытая страшной серой коркой. «Ее обмазали цементом!» – ужаснулась Софья. Влетев внутрь, она бросилась к несчастной. Цемент еще не успел застыть, но женщина не двигалась. «Наверное, ей сделали какой-то укол!» – решила Софья. В этот миг женщина открыла глаза и уставилась на нее.

– Я вас спасу! – жарко шепнула Софья.

Не успело из ее уст вырваться это обещание, как в коридоре послышались взволнованные голоса и шаги. Софья заметалась по комнате. Спрятаться было решительно негде – ни шкафов, ни штор, только одинаковые кушетки, низкие тумбочки да жалюзи на окнах. Однако смекалки Софье было не занимать. Она выхватила из своей сумки коробку плавленого сыра и, разодрав зубами обертку на порционных кусочках, быстро обмазала лицо, оставив свободными ноздри и глаза. После этого скинула шубку и вместе с сумкой затолкала ее под самую дальнюю кушетку, на которой обнаружилась сложенная простыня. Быстро легла, вытянулась в струнку и накрылась до подбородка. Может быть, ее примут за еще одну жертву бандита Тишки? Правда, сырок не похож на цемент. Он был сливочный, с яркими вкраплениями паприки и петрушки, но Софья надеялась, что при столь тусклом свете, какой горел в комнате, никто ничего не заметит.

– Она здесь! – отчетливо произнес мужской голос из-за двери. – Пробежала через черный ход и нырнула сюда.

Софья помертвела. Ее засекли! Вероятно, коридор оснащен камерами слежения. Такие типы, как Тишка, не могут позволить себе небрежности. Потянуло сквозняком, и по мраморным плитам пола протопали чьи-то тяжелые башмаки.

– Вставайте! – велел властный голос.

Софья открыла один глаз и увидела прямо над собой румяную физиономию с майорскими усами. Глазки под короткими бровками были гнусными. «С таким лучше не связываться», – благоразумно решила Софья и отбросила простыню. Добыв из-под кушетки свои пожитки, она, повинуясь властным жестам охранника, вышла в коридор.

Там ее поджидали еще двое амбалов в камуфляже. Они расступились, пропуская ее вперед, а потом погнали в холл, словно приблудившуюся овцу.

«Именно сюда попадают все, кто входит через парадную дверь», – догадалась Софья, очутившись посреди большого зала, которому дизайнеры постарались придать уютный вид. Однако пластмассовые фикусы выглядели слишком яркими и безвкусными, а света было слишком много. В одном из кресел сидел Тишка в тренировочном костюме с полотенцем на шее и таращился на нее. Софья, которая насмерть забыла про свое лицо в сыре, держалась с павлиньей важностью.