Заклинательницы ветров

Отыскать улицу кузнецов оказалось проще простого. Лязг молотков, усердно плющивших раскаленный металл, далеко разносился в жарком воздухе. Ки поневоле стало жалко учеников, которые качали меха, добела раздувая угли в горнах. Волны жара выкатывались из раскрытых дверей кузниц, обдавая и возчицу, и мерно шагавших коней. Ки вздохнула с облегчением, когда череда кузниц уступила место мастерским бондарей. Но вот фургон миновал и их, а черное каменное здание, о котором говорил мальчик, все не показывалось. Фургон, поскрипывая, катился мимо скособоченных деревянных развалюх, давным-давно брошенных и дошедших до такого состояния, что даже бездомные нищие не желали в них жить. То, что целые кварталы большого и шумного города оказались заброшенными и безлюдными, внушило Ки беспокойство и смутные опасения; дело прояснилось, только когда она увидела площадь с пересохшим колодцем. Доведись Ки жить в городе с таким резким климатом, как здесь, она тоже предпочла бы поселиться вблизи надежного источника воды.

Деревянные части опустелых домов скукожились от времени и рассохлись, топорщась серебристо-серыми щепками. Наверное, решила Ки, эта часть Дайяла была одной из древнейших. Вместо вошедших нынче в моду складных висячих дверей повсюду виднелись двери со сплошными створками, висевшие сикось-накось или вовсе лежавшие на растрескавшихся порогах. Эти двери, а также высота по-старомодному прямоугольных оконных проемов навели Ки на мысль, что эту часть городка строила человеческая колония. Определенно, только люди могли проложить такие улицы, широкие и одновременно извилистые. Керуги предпочитали прямые и узкие проходы, по которым они и сновали, точно насекомые, кишащие в улье.

Остался позади еще один поворот, и Ки наконец разглядела дом, который искала. Черные стены высоко возносились над серыми развалюхами, – настоящая крепость, владелец которой, не иначе, боялся, что кто-нибудь вломится внутрь или станет подглядывать. Умелые каменотесы придали черным валунам, из которых были сложены эти стены, идеальную кубическую форму. Из-за этого они безо всякой известки прилегали один к другому невероятно плотно, не давая ни малейшей зацепки даже ползучему мху, куда уж там ночному воришке. Несмотря на сухую жару, камень блестел, как мокрый. Ки обратила внимание на большое засохшее дерево, стоявшее возле стены. Его ветви застыли в изгибе, сторонясь черного камня. Похоже, дерево зародилось, выросло и засохло в сени этих стен. Перерасти их дерево не успело: молния обуглила его ствол.

Двустворчатые деревянные ворота, своим цветом ничуть не отличавшиеся от стены, стояли распахнутыми настежь. Кони не особенно рвались въезжать внутрь. Сигурд фыркал, катая грызло во рту. Ки решительно пришлепнула вожжами по необъятным серым спинам. Сигурд фыркнул в последний раз, и фургон, скрипя, вкатился во двор.

Изнутри двор казался таким же покинутым, как те дома, мимо которых Ки только что проезжала. По углам виднелись скелеты засохших кустов, которые закатил туда ветер. Давно умершие деревья возвышались, словно руины когда-то ухоженного сада. Черный дом, стоявший посредине безжизненного двора, равнодушно взирал вокруг глазницами окон. Ки остановила упряжку, всматриваясь в эти окна. Они зияли высоко над ее головой. Прямоугольные окна, как было принято у людей. Зато в нижнем этаже не было ни окон, ни каких-либо иных отверстий, если не считать единственной двери – деревянной и очень крепкой с виду. А выше уровня окон опять простиралась гладкая, без малейших продушин, стена. Если там, наверху, и были какие-то помещения, то, верно, солнечный свет в них не проникал.

– Веселенькое местечко… – протянула Ки, обращаясь к коням.

– Эй! – Неожиданно раздавшийся голос заставил ее вздрогнуть. – Мне что, так и стоять весь день в дверях, ожидая, пока ты соблаговолишь обернуться, и напуская внутрь тучи мух и слепней?..

Оказывается, черная дверь приоткрылась. Ее придерживала пожилая матрона, одетая опять-таки в черное. Взгляд у этой особы был не намного приветливее только что прозвучавших слов. Тощая морщинистая шея и часто моргающие глаза вызвали у Ки мысль о черной птице, сидящей на перекладине виселицы.

– За возчиком не посылали?.. – спросила Ки, надеясь про себя, что тут какая-нибудь ошибка.

– Да, посылали, и ты, пожалуй, сойдешь. Ну так что, может, отклеишь свой зад от досок? Или вашему брату привычней торговаться, жарясь на солнцепеке?

Ки молча поставила фургон на тормоз. Хмуро велела лошадям стоять смирно и слезла с сиденья наземь. Вот это называется влипла. Что ж, без гроша в кармане проглотишь и не такое…